— Эээ, художник, — чуть запнулась я,
— приглашенный художник-консультант. Вот! — и развернув пачку
портретов, сунула их Феодорию под нос.
Габ, рассмотревший мои художества
вздрогнул и меленько затрясся, и лишь секунду спустя, я поняла, что
этот поганец давится смехом. А пан Грець, чтоб его куць унес,
завизжал ещё громче:
— Да вы!.. Да как?! Бродски!! Кто
разрешил гражданских лиц?! Я вас всех в отставку!! На каторгу!!
— Так все-таки в отставку или на
каторгу? — выдавил Габриэль, наконец уняв смех, но столичный
дознаватель продолжал бесноваться.
— Бумага разрешающая где? Для этой
х…художницы?!
— А… в у-у… — Марек пучил глаза
пытаясь выдать с перепугу хоть что-то членораздельное.
— В Управлении, — подсказала я, и
рыжий согласно закивал, ну хоть догадался поддержать мою ложь, и то
хлеб.
— Почему не у вас? Барда-ак!!! — он
снова уставился на мой рисунок, — Вы-ы!! Вы мне за все ответите!!!
— Феодорий попытался вырвать листы у меня из рук, но не тут то
было. Вот ещё! Нечего своими чернильными пальцами мою работу
лапать. Спас меня, как ни странно, Ремиц.
— Пан Феодорий, у вас ведь наверняка
ещё много дел? К голове, например, заехать, или там в Управление,
уверен, капитан Вильк будет рад уделить вам минутку.
— С вами, Ремиц, тоже будет еще не
один разговор! — Грець, раздраженно посопев, резко развернулся на
каблуках и зашагал в сторону надвратной арки, но обледенелая
брусчатка оказалась коварна. Взмахнув руками, как ветряная
мельница, Феодорий прощально взвыл и с размаху треснулся на камни,
проехал на заду добрый десяток футов и скрылся в арке под наш
дружный с Габом хохот.
— Де Керси, вы бы все-таки
поаккуратнее были, — вкрадчиво произнес алхимик, отсмеявшись, — моя
радость от того, что вы с моим другом Бальтазаром так хорошо
сошлись, конечно безмерна. Ему определенно необходима периодическая
встряска, а вам — сдерживающий противовес, но сейчас ваша выходка
всё же лишняя.
— А что?.. — начала заводиться я в
ответ и тут разглядела, какой именно портрет увидел столичный
Феодорий — свой. Пока он орал на Марека, мои руки сами собой
начеркали на листе карикатуру, намеренно выделив горбатый нос и
тяжелый раздвоенный подбородок, которые вкупе с намеренно
уменьшенными глазами дали поистине дивное сочетание. — Ой… —
поспешно выдернув Феодория из общей пачки, я всучила папку
Мареку.