Вытащила из кармана огрызок
алхимического карандаша, послюнявила его и споро цапнув сержанта за
руку, черканула ему на запястье замысловатую загогулину. Он
невольно отшатнулся и опасливо уставился на мои художества.
— Не бойтесь. Это отвод глаз, — криво
усмехнулась ваша покорная слуга, рисуя себе на руке тот же
знак.
Работала эта штука не совсем, как
чародейский морок, но в том, что никто на нас и не взглянет, будь
мы даже богинями в неглиже, завернувшими сюда за дрянным пивом,
можно не сомневаться.
— Аля, ты хоть знаешь, как его
искать? — озабоченно спросил тролль, — может-таки надо было того
доходягу за шкварник да с собой, пусть бы показывал.
— Ну… — протянула я, опускаясь на
колени и начиная чиркать карандашом по каменному полу, — вроде как…
— по крайней мере, ваша покорная слуга надеялась, что очень даже
«как», а не «вроде».
Вильк полдня таскал при себе мои
рисунки, и сам же накладывал на них чары, пусть и не совсем
живописные, но близкие к моему ремеслу. А значит, даже если
портреты у него отобрали, сам пан капитан ещё источал невидимые
флюиды этих самых чар. Вот их и надо подцепить. Нечего было и
думать выехать на чистом мастерстве, и завершив рисунок, я вновь
принялась шарить по карманам, на сей раз в поисках неизменного
перочинного ножика. Есть! Капелька моей крови упала на узор, и тот
вспыхнул голубоватым светом, видимый только мне. Ещё не хватало
привлекать внимание в этом подземелье своими чарами. Узор задрожал
и вытянулся завитушками в направлении выхода из тупика.
Зацепила!
— Есть! — выдохнула я, — Румпель,
сержант, не отставайте.
Ненавижу толпу, ненавижу толчею,
ненавижу рынки скопом и Троллий в частности! За последующий десяток
минут получилось отдавить ноги десятку не самых приятных личностей,
едва не получить в глаз от кобольда, чуть не опрокинуть лоток с
вонючими приворотными зельями, которыми по моему скромному мнению
можно было привлечь лишь лакомых до тухлятины зомби. Хорошо Румпель
с сержантом прикрывали от праведного гнева местных обитателей, саму
меня слишком поглотил вьющийся под ногами узор и следить за тем,
что творится вокруг, не оставалось времени.
Мы свернули раз, другой, уходя все
дальше от центра в вонючие затхлые закоулки, пока Румпель не
ухватил меня за плечо и не рванул обратно за поворот, зажав рот.
Бырь тоже притормозил.