Приняла душ - спасибо Мирозданию, что обычный, терпеть не могла современных аналогов, после которых не чувствуешь себя чистой - залечила все раны, снова нацепила на себя «доспехи» и простую футболку с шортами и завалилась на кровать.
Даже думать не было сил.
Отбор оказался жестче, чем я рассчитывала. И сложнее. Теперь я не была так уверена в том, что смогу его выиграть и подобраться к Вейну максимально близко. Надо было придумать что-то еще - не только мозги выпячивать в процессе, но как-то привлечь его внимание, чтобы он начал выделять меня. Не факт, конечно, что он будет с нами с самого начала, но стратегию следовало продумать заранее.
А еще следовало найти способ обмануть завтра врачей и «коллег», когда буду раздеваться. Я-то надеялась, что подробной выдержки из секторной больницы будет достаточно, но нет. Гардам необходимо лично во всем убедится.
С пси-техниками было проще - кто сумел вырваться из государственной психушки, тот и здесь справится.
Но цель настолько близка, что я не оступлюсь.
Конечно, меня трусило. Гарды были слишком велики для меня одной, слишком проницательны и подкованы. И слишком коварны. К тому же, меня с детства воспитывали в уважении к Корпорации и ее верхушке.
И когда я случайно обнаружила компромат на них, то поверила далеко не сразу.
Ну как, случайно. После гибели моей семьи я что только не делала, чтобы урвать хоть частичку собственного прошлого, хоть ненадолго погрузиться в иллюзию, что оно у меня было. И не сразу, но вспомнила про наше с отцом тайное место в Вирте, которое мы, смеясь, называли «домик на дереве» - были такие давным-давно, когда еще деревья стояли на земле чуть ли не в каждом дворе.
Мы оставляли там виртуальные записки друг для друга.
И попасть в наше тайное место можно было только с помощью особых секретных кодов и заданий. Которые все усложнялись с моим взрослением - именно так я сдавала «экзамены», которые устраивал мне отец. Ведь это он меня обучил всем основам, что я знаю. А еще научил учиться - так что дальше я справилась сама.
И оставленная им последняя информация выдрала меня из плена опустошенности и потерянности после смерти моей семьи.
«Кто высоко поднялся, прорыв устроив среди нас, тот сеет гибель, прикрываясь благим мотивом для отвода глаз».
Папа любил такие глупые стишки.