- Вы хоть понимаете, что вы натворили? – голос был хриплый,
усталый, – я тоже хорош – экспериментатор хренов… Да уж … бред
какой-то.
Он сел на край кровати, на минуту спрятал лицо в ладони,
помолчал и заговорил снова, на этот раз почти без интонации:
- В общем так. Вас, наверное, всё интересует. Вот … меня зовут
Сергей Волк, мне двадцать семь лет, образование высшее... Постоянно
проживал в Астрахани. Ну, что ещё? Немного занимался спортом –
кросс, борьба, альпинизм. Время, из которого вы меня выдернули, –
1991 год, 26 мая, 11 часов 15 минут дня – это, конечно,
приблизительно. Ну… не женат, детей нет, родители умерли… не
участвовал, не привлекался. Можете задавать вопросы. Кстати…
сколько времени-то прошло?
- Конец двадцатого века – двести лет с гаком, – Вова потёр лоб
ладонью. – Действительно бред … даже приблизительно не понятно, как
это возможно.
- Очень интересное время – распад Союза, смутное время. Там
много белых пятен, – Вил посмотрел на Сергея и торопливо
добавил, – не сейчас, конечно.
Наступила пауза. Это было почти осязаемо… веская тишина.
- Слушайте, парни, – Сергей выпрямился, от его вспышки не
осталось и следа, – вы ведёте себя крайне негостеприимно; может мы
что-нибудь, наконец, съедим? И где, в конце концов, мои штаны?
- Так, Вил, я займусь питанием, а ты дай гостю одежду; ну и
расскажи, что как.
Сергей смотрел на оживившихся ребят и нелепо улыбался. Ему было
совсем не весело. Цифра, названная Вовой, никак не желала
укладываться в голове. Двести лет!.. Да ещё «с гаком» … Поневоле
хотелось думать, что он ослышался. Он мысленно возвращался к ней
снова и снова и понимал, что это не так. Именно «двести лет с
гаком» – так и было сказано. Возникло острое желание переспросить,
уточнить. Хотелось услышать, что он ошибся на самом деле, но он
молчал, потому что услышать ещё раз то же самое было ещё страшнее.
Оставалось только одно – «собраться», не паниковать, не свихнуться
в конце концов… и он старательно это делал.
Наверное, мало кто из людей сумел бы выдержать такой вот
поворот. Тоска подстёгивала мысли, – мысли торопили отчаяние. Волк
давно привык считать себя человеком, никак не связанным с
окружающим его миром. Оказалось, что это совсем не так. Он изо всех
сил старался приспособить сознание к обрушившейся на него новой
реальности и чувствовал, как в груди что-то тяжело ворочалось,
давило. Как вспышки света в темноте, в памяти вставали лица людей,
места, в которых бывал вызывая глухую боль. Он собрал все силы,
чтобы отогнать сидящую где-то совсем рядом, в засаде, панику.