- Так что всё же случилось? Девушка то она хорошая.
- Да тварь она последняя после ваших слов, Павел Михайлович.
Лживая, подлая и мерзкая.
- Поясни. – Строгим и не терпящим компромисса тоном потребовал
мужчина.
- Несколько недель тому назад, пришла и заявила, что беременна.
С такой большой и радостной улыбкой, что я едва не удержался от
пощёчины по её наглому лицу. Чудом сдержался. Разве что чемодан с
её шмотками из окна выбросил. Я же тогда ещё у вас проверялся по
здоровью. Мы долго пытались завести ребёнка. А там то у неё
результаты непонятные, то у меня… И чтобы привязать меня к себе
окончательно, решилась на… Вот на такое.
- Делаааа. – Протянул доктор.
- А, ведь я ей так и не успел рассказать, что стерилен. Замуж
хотел позвать, даже не смотря на свой недуг. Я возможно даже на
приёмных детей мог согласиться или на то же донорство. Хотя… Так
даже лучше. Горькая правда всегда лучше самой сладкой лжи. Ведь не
сложись таким образом обстоятельства, я бы никогда не узнал, что
моя некогда любимая девушка окажется лживой сукой, которая после
вскрытия своего обмана, ещё начанёт и имя моё чернить. Вы же ей
поверили. Не отводите глаза. Видно, что поверили.
- Господи... Ну почему таких парней как ты осталось так мало? -
С горечью во взгляде и голосе вздохнул врач.
Для дальнейшего спора места не было. Время неумолимо убивало
Витю. И Павел Михайлович, и я понимали это, поскольку с каждой
минутой падал наш процент выживаемости. В любом случае 50% шанс
успеха тоже неплохой результат. А я... Я вытяну. Всегда
вытягивал.
- Всё готово. Самое главное глаза не закрывай. - Строго произнёс
врач, поставив рядом пузырёк с нашатырём и вату. - Если что,
подстрахую.
- Спасибо, доктор. - Только и улыбнулся я, глядя на то как моя
кровь течёт по прозрачной трубке.
А после началось ожидание. Медленное, склизкое и неприятное. С
судьбой и жизнью мы играем впервые. Мои первые и надеюсь последние
партнёры в этой невероятно опасной игре, которая продлилась 15
минут. Ровно столько длился процесс, прежде чем нашатырь, сунутый
под мой нос врачом в последний раз, и дополнительные капельницы,
соединённые со мной через вторую руку, перестали поддерживать моё
сознание.
Наступила тьма.
В ней не было ничего. Ни времени, ни томительного ожидания,
надежды или бессилия с отчаянием. Пустота и безмятежность, которые
мгновенно проглотили меня, став моим временным приютом, который
разрушил свет.