История архитектурных и художественных памятников Ферапонтова монастыря - страница 26

. Однако совершенно очевидно, что поновление коснулось большей части росписи, и в первую очередь верхних регистров. Некоторые же из композиций, отнесенных Н. М. Чернышевым к «пострадавшим от времени», имеют прекрасную сохранность (например, «Благовещение у колодца»).

Общий план Ферапонтова монастыря

Более точную картину дает В. Т. Георгиевский, который в своей книге, посвященной фрескам Дионисия, пишет: «Попытки освежения древних фресок в XVIII в. …кончились полной неудачей, так как краски, нанесенные на древнюю живопись, везде осыпались, и от них остались еле заметные следы в некоторых местах»[151]. Позже, в 1914 г., побывав в Ферапонтове и осмотрев живопись с лесов, он писал И. С. Остроухову: «… я на лесах заметил, что некоторые фрески были помараны немного, но не безобразно – это в 1738 году»[152].

Еще один документ свидетельствует об отсутствии сколько-нибудь заметных следов поновления к началу нашего столетия. В 1916 г., в связи с работами, проводимыми в Богородице-Рождественском соборе, в Ферапонтово были приглашены известные реставраторы древнерусской живописи братья М. И. и Г. О. Чириковы. Они составили смету на реставрацию стенописи собора и икон из иконостаса, в которой ни слова не говорится об удалении записей с фресок[153]. Находись на фресках значительное количество записи, это не укрылось бы от внимания опытнейших реставраторов и, вне сомнения, нашло бы соответствующее отражение в смете.

Из приведенных выше фактов можно сделать следующие выводы о поновлении фресок в 1738 г.: эти работы прежде всего коснулись тех участков, где штукатурка с живописью по тем или иным причинам утратилась; на остальной части росписи, как справедливо отметил Н. М. Чернышев, поновление было не сплошное, а лишь на наиболее утраченных местах. К началу ХХ в. запись практически полностью осыпалась, не нанеся фрескам никакого ущерба. Ещё раз прав Н. М. Чернышев, говоря, что «реставрация производилась очень экономично». Бросается в глаза и другое – чрезвычайно низкий художественный уровень живописи, сохранившийся на штукатурных вставках 1738 г. Исполнявшему допись художнику не удалось не только приблизиться к стилю фресок, но даже попасть в заданный ими масштаб. Вероятнее всего, поновление было поручено не приглашенному художнику, а кому-то из монахов монастыря, каким, например, мог быть монах-иконописец Федор Захлепин, упоминающийся в табеле Ферапонтова монастыря за 1733 г.