- Те, которые сидели по мелочи – вот они, работают, -
спецназовец обвел стволом автомата людей в серых робах, которые
сооружали укрытие из мешков с песком напротив ворот. – А остальных
того… В общем, совсем того…
- И какие это статьи, которых «того»? – уточнил я.
- Рецидивисты в основном. Еще убийцы, насильники…
У меня мурашки пробежали по коже. Ведь в освободившиеся камеры
сейчас селили детей из детского садика, да и просто людей, которых
отряды зачистки смогли эвакуировать. Не так-то и много их было,
каких-то две сотни, но патрули постоянно привозили новых людей,
которых после медосмотра расселяли по камерам.
3-й батальон внутренних войск особого назначения, который
базировался в нашем областном центре, развернулся неплохо. Являясь
на данный момент единственной силой в городе, сохранившей
организацию, батальон стал своеобразным центром притяжения сил
порядка: уцелевших милиционеров, военных, МЧС-овцев и просто
активных граждан, готовых с оружием в руках защищать свою и чужую
жизнь.
Как нам поведал Дима, тюрьма – это временная мера, эвакуационный
пункт. Скоро должны были прибыть вертолеты, которые будут
перебрасывать гражданских в агрогородки, активно строящиеся по всей
Беларуси последние 15 лет.
Поужинали мы простой сытной едой из тюремной столовой, потом нам
вручили два баллончика с черной автомобильной краской и отправили
закрашивать зеленую отличительную полосу и прочие характерные
признаки на инкассаторском УАЗе.
- А откуда краска-то? – спросил Леха, на что получил ответ
лаконичный и емкий.
- Тебе не похер?
Лехе было похер, и в итоге кроме зеленой полосы мы закрасили
крышу и нарисовали на капоте аляповатый череп с костями. Мигалки я
сковырнул при помощи гвоздодера, с которым расставаться наотрез
отказался. А рацию с машины сняли сами спецназеры, мол нам она не
нужна, мы все равно не разбираемся.
А потом мы, отзвонившись своим домашним, пошли спать в одну из
камер, которую выделили нам гостеприимные хозяева.
Я лежал на нарах и изучал растянутые пружины верхней шконки… или
как оно там называется? Никогда не был в тюрьме до этого, и
чувствовал себя поэтому, мягко сказать, неуютно.
Сон навалился неожиданно, тяжелый и липкий…
- Уберите!!! Уберите его от меня! – эти вопли заставили меня
подскочить с кровати и треснуться макушкой о железный каркас
второго яруса. Моя рука тут же потянулась к гвоздодеру, а глаза
шарили в темноте, в поисках угрозы.