— Да я ведь никуда пока не ухожу… —
пробормотал он, оглянувшись. — Я здесь, рядом. Чего тебе
надо-то?
Странная мысль пришла вдруг в голову:
орка хотела что-то показать. Как собака тащит хозяина к
обнаруженной дохлой крысе. Он подошел к самому краю обрыва и с
опаской заглянул вниз.
— Молодец, девочка… — пробормотал
Олаф: внизу у подножья обрыва лежало мертвое тело, с высоты
показавшееся маленьким, кукольным. И сразу стало ясно, насколько
огромны обломки скал. Настолько, насколько остры и бесформенны…
Олаф пригляделся и чуть в стороне
заметил второе тело, застрявшее между камней. Да, пожалуй,
сравнение с дохлой крысой было неудачным…
Местами отрицательный уклон, высота —
метров сто пятьдесят… За последние десять лет ему приходилось лишь
дважды спускаться по скале, и оба раза с опытными скалолазами и
соответствующим снаряжением. Да, в юности он лазил по скалам,
бывало. Но скалы были пониже и попроще. Подумалось о мифических
ботинках с подошвой из акульей шкуры…
Большой волны не было
дней десять. И никакого оповещения не случится — она придет в любую
минуту. Вот стоит только спуститься пониже… Олаф посмотрел на орку.
Они чувствуют цунами загодя, уходят в океан. И если косатка
плещется у берега, наверное, у него есть время…
Особенно здорово получится, если он
спустится, а подняться не сумеет. Или не сумеет поднять тела —
тогда и спускаться бессмысленно.
Планета помогает сильным. Спуск отнял
около полутора часов, но оказался легче, чем представлялся сверху,
— нашлось достаточно пологих участков, ступеней, уступов и трещин;
собственно, только дважды пришлось закрепляться и ползти по скале
со страховкой. Насчет подъема Олаф не обольщался.
Лишь внизу, на острых камнях,
передвигаться по которым было трудней, чем по скале, ему пришло в
голову, что косатке довольно десяти-пятнадцати минут, чтобы уйти на
безопасное расстояние от острова в случае появления Большой
волны. А ему этих пятнадцати минут на подъем не хватит.
Глаза сами собой косились на север — не вздыбился ли горизонт?
Глупо это было: когда с такой высоты Большую волну
видно глазом, от нее уже не уйти. Конечно, от рельефа дна зависит
ее скорость, и глубины тут небольшие, но горизонт близко — есть
минуты две-три, не больше.
Не два — три тела. Третье Олаф
заметил еще во время спуска, чуть в стороне. Медлительные волны
грохотали здесь оглушительно, брызги взлетали до небес, внизу, меж
камней, шевелилась и чмокала вода. Огромные камни — и