– Нет уж, – вступилась я за Ууи. – Как ты там говоришь: «нужно знать с кем имеешь дело!» – пригвоздила я мышонка. – Вот и он просто хочет знать, с кем имеет дело…
– Ну я не то, чтобы прямо так сказал… – Уш снова начал ковырять крылом землю в горшке все той же невезучей белой фиалки, по-прежнему стоявшей на окне рядом с ним.
– Кыш-ш-ш-ш-ш! Кыш-ш-ш-ш-ш! Кыш-ш-ш-ш-ш! – не выдержали фиалки и, выгнув стебли, зашипели как самые настоящие кобры.
– У меня, между прочим, душевные страдания[1]! – нервно огрызнулся мышонок, оскорбленный и до глубины души потрясенный подобной неадекватно-агрессивной реакцией, как оказалось, только с виду нежной и безобидной растительности на его совершенно невинное поведение. Однако, крыло все же, на всякий случай, убрал. После чего, явно, воодушевленный знанием того, что оба его крыла теперь при нем, а значит, получается, что больше ничем жизненно-необходимым он не рискует, продолжил нравоучительным тоном: – И, кстати, вам по должности положено меня от этих страданий излечивать! – нравоучительно заметил он цветам. – Или вы думаете, зачем вас Диана тут развела? Стыдно, господа цветы! Очень стыдно вам должно быть за такое поведение! – укоризненно качал он головой, как старый дед, поучающий нерадивую молодежь.
В ответ фиалки гордо вытянули свои стебли, задрав вверх свои бутоны, тем самым приняв независимо-надменно-изумленный вид. Они как будто бы спрашивали:
«А за что стыдно то?»
После чего клацнули лепестками и просяще уставились на меня своими пестиками и тычинками, мол, убери его от нас, а то покусаем! И плевать мы хотели на то, что выглядим настолько белыми и пушистыми, что всем кажется, что мы и мошку обидеть бы не смогли!
Сложила письмо, положила в карман, взяла в руки горшок с многострадальными цветами и переставила их от мышонка подальше. Фиалки, как только поняли, что в безопасности, сразу же стали листьями закапывать траншеи, оставленные крылом Уша. Заметив эти маневры, мышонок недовольно шмыгнул носом: – Красиво же было! Я узорами ковырял! Самозванцы вы, а не лекари от душевных страданий!
– Ситай! Ситай! Ситай! – затребовал Ууи.
– Нашел! Я нашел! – ввалился в мою деревенскую кухню Жюльен.
– Чтобы ты там не нашел, должна сказать, очень некстати нашел! – укоризненно приветствовала его Ыш, поправляя очки.