Я
застонал и распахнул глаза. Чтобы тут же увидеть, как надо мной
пронеслось нечто черное и четырехлапое.
Волкоподобный монстр орков, перемахнув через
сложившуюся как карточный домик наблюдательную вышку, устремился в
гущу сражающихся. Его всадник издал боевой клич и тут же с бельтом
в груди вылетел из седла. Даргирский солдат отбросил ставшим
бесполезным разряженный арбалет, но выхватить меч не успел –
оставшаяся без наездника тварь смела убийцу хозяина в мгновение
ока.
Я с
трудом пошевелился и осознал, что лежу среди обломков вышки. В
спину кололо что-то острое, тяжелый скат крыши давил на грудь,
стесняя дыхание и затрудняя движение. Левая нога оказалась зажата
между бревен и, кажется сломана. Хотя боли я не чувствовал.
Впрочем, ногу тоже.
Бездна. Повезло, что меня вообще не зашибло
обломками. Я попытался приподняться, чтобы поглядеть, где Ишмаэль,
но голова закружилась. Пришлось вновь зажмуриться, и откинутся
назад. Несколько мгновений ждал, пока круговерть перед глазами
остановиться и снова попытался подняться. Бесполезно. Тяжелый
обломок на груди – сводил все мои попытки на нет.
Тут
же пришла мысль, что в таком состоянии – я невероятно легкая добыча
для врага. И хотя оркам пока было не до меня, но все могло
измениться в любой момент. Стараясь не обращать внимания на
творившееся вокруг и не делать резких движений, дабы не привлекать
к своей персоне излишнего внимания, я сосредоточился и стал
медленно окутывать себя магическим плетением.
Пассивное стандартное заклинание «Броня
мага», защищавшее ранее, после обрушения вышки прекратило свое
действие. Но, во всяком случае, оно частично уберегло меня и теперь
следовало его восстановить.
Конечно, манипуляции с магической энергией не
прошли бы незаметными, если бы поблизости оказался вражеский маг,
но я более чем уверен, что все орковские колдуны или шаманы сейчас
находятся далеко от лагеря и не лезут в гущу боя. Потому мое
заклинание защиты от физических повреждений сотворилось успешно, и
я приступил ко второй части своего плана.
Медленно виток за витком я уплотнял и
спрессовывал потоки воздуха в незримые жгуты, сплетая из них тугой
узел вокруг себя. Родная когда-то воздушная стихия (природную
предрасположенность к которой у меня выявили на первом круге в
академии), теперь поддавалась с трудом - сказывалась внутренняя
перестройка организма под эманации магии смерти. Так что как чистый
аэромант, я сейчас был гораздо слабее многих из своих прежних
товарищей по академии, а ведь когда-то смог выиграть
турнир.