- Сидите тихо! – на всякий случай
напомнил нам чародей.
Несколько долгих минут ничего не
происходило, видимо каторжники в остальных трюмах никак не могли
поверить, что их уже ничего не держит. Затем, где-то наверху
раздался удивленный возглас стражи, зазвенелкорабельный колокол, и
началось.
Раздались крики, ругань, топот
множества ног, треск дерева, звон мечей - разъяренные смертники
вступили в бой со стражей. Выждав несколько мгновений, Огонек подал
сигнал и, окружив себя «Броней мага» первымвзлетел по лестнице.
Распахнув лишившийся замков люк, он выскочил на палубу. Практически
непробиваемое для стрел и мечей заклинание защиты позволяло ему
выжить в первые минуты боя, пока его глаза не привыкнут к свету, но
вот от вражеской магии «Броня» бы его не спасла.
В любом случае, надо признать, что в
храбрости ему не откажешь.
Пока остальные заключенные в нашем
трюме щурились от неожиданного яркого света, я окружил себя
«Магической мантией» ибо не собирался подобно Огоньку бездумно
бросаться в бой.
В отличие от «Брони мага»,
защищающей, как правило, от физических повреждений, «Мантия»
блокировала простейшие атакующие заклинания. Проблемой было то, что
нельзя было использовать одновременно оба этих заклинания и
приходилось выбирать какое-нибудь одно. И хотя разработка
универсального защитного заклинания магами Магистрата велась уже
давно, насколько я знал, ни кому из них пока не удалось достичь
успеха. И даже хваленным императорским боевым чародеям, приходилось
делать выбор между двумя типами защитами. А поскольку удел
некроманта – находится в тылу атакующей армии, значит и «Мантия»
была здесь более востребована.
Отгородив себя, таким образом, от
возможной атаки вражеских магов, я закрыл глаза и, потянулся
сознанием к палубе. Трупы я обнаружил сразу же. Большинство
принадлежало заключенным, но попадались среди них и редкие тела
стражников. Прошептав Воззвание к Тьме, я приказал первому
попавшемуся мне мертвому каторжнику подняться. Мне не надо было
видеть все своими глазами, чтобы знать то, что в этот момент
происходит на палубе.
Лежащий на кабестане окровавленный
труп охватило желтовато-зеленое свечение, в глазах вспыхнуло
ядовито-зеленое сияние и он медленно, словно нехотя, стал
подниматься. Что поделаешь, Костлявая старуха не хотела так просто
расставаться со своей законной добычей.