Такие «понятия» могут иметь разный смысл. В связи с этим Б. Н. Топорнин отмечает, что в России появился новый правовой нигилизм. Он унаследовал черты прежнего правового нигилизма и вместе с тем отразил разрушение старой правовой системы, хаотичное и противоречивое. К тому же в условиях явно затянувшегося формирования новой правовой системы стала складываться система действий участников общественных отношений на основе «понятий», разноречивых политических, юридических, нравственных и экономических взглядов.[60] Следует отметить, что указанная позиция чрезвычайно четко отражает особенности правопонимания и правоприменения в условиях изменения правовой системы, когда законодатель не успевает за изменениями и право отстает от развития общества.
Кроме того, уместно заметить, что дискуссии о внутреннем убеждении судьи имели место при отказе от формальной теории доказательств и переходе к свободной оценке доказательств по внутреннему убеждению. Для того чтобы напомнить, в чем заключалась сущность дискуссии, обратимся к книге Л. Е. Владимирова «Учение об уголовных доказательствах». Анализируя соотношение формальной теории доказательств, он писал: «Правила о том, как должны быть собираемы доказательства и как ими следует пользоваться судье, для того чтобы он мог вернейшим путем достичь истины в деле исследования прошедшего факта, составляют содержание логики уголовного процесса. Эта логика, в свою очередь, определяет содержание Уголовно-процессуального кодекса. Из сказанного само собою вытекает, что законодательство устанавливает метод исследования достоверности прошедшего факта, составляющего предмет процессуальных исследований. Ясно, следовательно, что в каждом процессуальном кодексе существует известная теория доказательства. Предположение, что в современном процессе, отвергнувшем “формальную теорию доказательств” нет вовсе никакой теории последних, указывало бы на непонимание сущности дела. Эта теория доказательств, присущая каждому процессуальному кодексу, может или а) установлять только способы собирания и эксплуатации доказательств, предоставляя определение силы последних внутреннему убеждению судьи, или б) может определять и саму силу доказательства, сделав подобные определения обязательными для судьи. В последнем случае мы имеем формальную теорию доказательств. Она в настоящее время подверглась всеобщему осуждению и устранена из европейских законодательств».