Я не был наивным мечтателем, но и
закостенелым прагматиком тоже не являлся. Всегда верил, что в Мире
есть вещи, которые на первый взгляд, кажутся невозможными и
невероятными.
Теория о том, что со мной произошло,
постепенно сформировалась в голове, благо времени обо всем подумать
у меня было навалом. Мысль, что я попросту сошел с ума была
отвергнута почти сразу. Во-первых, у нас в семье никто не страдал
душевными заболеваниями. Во-вторых, уж больно подозрительно вела
себя Ольга Николаевна в моем присутствии. Если поначалу ее
нервозность была незаметна, то в последнее время стала вполне
очевидна. Создавалось ощущение, что она старалась как можно быстрее
провести осмотр и исчезнуть из палаты, тем самым, избегая моего
внимания. Даже легкий флирт, который присутствовал между нами в
первые дни моего попадания в больницу, сошел на нет, уступив место
напряженности и некой недосказанности.
За два дня до моей выписки, вместо
Егора, отправившегося домой, положили древнего деда с переломом
шейки бедра.
Как только угораздило, бедного?
Я даже его пожалел, но жалость
быстро сошла на нет, когда старик злобно сверкнул в мою сторону
глазами и процедил сквозь зубы.
— Уу-у-у, ведьминское отродье.
Ненавижу ваше племя. Спалить бы вас всех на костре. Повылазили из
своих нор, как крысы. Раньше сидели, носа не показывали, а теперь
во все дыры суетесь.
— Дед, ты чего, бредишь?
— Эх, где мои годы? Я в молодости
таким как ты горло перегрызал, да в лесу прикапывал, — прорычал
старик.
Реально так прорычал, почти как
собака, у которой попытались отнять кость.
Вот ведь повезло с новым соседом,
старым маразматиком, от которого несло мочой и мокрой псиной.
Мочой еще понятно. Старость — не
радость. А вот псиной-то откуда?
— Что смотришь? — прошипел старик. —
Придушить меня хочешь? Не выйдет. Я еще поборюсь. Да и тебя с собой
на тот свет прихвачу.
От слов деда по спине пробежали
мурашки.
Я может и не стал бы обращать
внимание на старого сумасшедшего, но в свете последних событий,
почти все казалось подозрительным.
Паранойя? А вот и нет.
Это я понял, когда в палату зашла
Ольга Николаевна.
— Степан Михеевич. Добрый День.
— Еще одна. Явилась не запылилась.
Что, ведьма, залечишь до смерти? Такая как ты может.
Заметил, как дернулась щека женщины,
а в глазах промелькнула растерянность, а затем вспыхнула алой
искрой злость, но через мгновение, на лицо доктора вернулась
спокойная, равнодушная маска.