Кстати, три золотых у Альтона Хайхилла я не взял. Именно так -
без прозвища, но с фамилией, редко кто из кендеров представляется.
Так вот, хоть и маленького роста, он большой человек в крупном
торговом объединении с огромными связями. Как мне показалось, его
слова "мы оптимизируем расходы, сопряжённые с перемещениями
грузов", означают контрабандистов. На мой прямой вопрос он честно
ответил:
- Чуть-чуть. Самую капельку. Бывает, надо перевезти вещи, взятые
без хозяев. Бывает, надо помочь некоторым, желающим срочно сменить
место жительства. Иногда нужно купить и доставить редкий товар.
Обычно занимающиеся такими делами имеют много связей. Когда я
попросил заменить аванс в золотых монетах на справку о моей семье,
Альтон осведомился о месте, где проживали родители, затем чуть-чуть
подумал и согласился. Переписал все известные мне имена, даты и
прочие имеющие отношения сведения, пообещав найти максимум
возможной информации, благо на месте её нетрудно раздобыть.
Но попросил приглядеть за Роско - тот хорош в воровском деле,
неплох, если нужно поработать чем-нибудь остреньким в темноте, но
львиная доля его похождений случалась в городе, да и хупак всего
лишь хупак, с ним трудно выстоять в открытом бою. За присмотр
обещана дополнительная благодарность.
Сегодня вечером у нас вновь праздник. Дреп убил славного
подсвинка, слуги расстарались и зажарили его целиком на вертеле.
Марлен расщедрилась и приказала достать бурдюк приличного красного
вина. Все слегка выпили и расслабились.
Мартин показал портрет с локоном и трогательно рассказал о сцене
расставания со своей прекрасной дамой. Единственно, сначала он
называл её Лотти, но после нескольких чаш переименовал в
Брунгильду.
Квиланси достала лютню, стала подыгрывать себе и приятным
голосом петь что-то о пылкой любви, об уехавшем на войну храбром
рыцаре и напрасно ждущей его нежной возлюбленной с голубыми
глазами. Мой приятель извлёк флейту и довольно искусно стал
бардессе подыгрывать.
Удивил Роско. Он снял пояс с множеством бусинок, петелек,
крючочков и вписался в компанию музыкантов, играя на поясе, как на
ксилофоне. Следующую песню пел уже он. Она тоже была посвящена
пылкой любви молодого кендера, но в последнем куплете оказалось,
что к пирогам с репой.
Третью песню завёл мой приятель, но так как по счастью его рот
был занят флейтой, не пел, уступив бардессе. Мы с Марлен оказались
единственными зрителями, ведь Лесовик что-то пробормотав про
занудливость исполнителей, попытался затянуть лихую кабацкую "С
моей девчонки свалилась юбчонка", но на первом же куплете девушки
его заткнули. Он слегка обиделся и пошёл отсыпаться перед
дежурством.