– Видал эту штуку у Танатоса в кабинете. Страху бестелесное приведение, что почему-то отказывается покидать пластиковую коробку с кучей металлических штуковин, нагнало на меня порядком.
– Это, всего лишь, голосовой помощник Сири. Помогает полковнику Морсу и его подчинённым экономить время и силы во время рабочего дня. Уверяю тебя, если за полгода глупостей не наделаешь, в Тартар потом и не захочешь возвращаться. Твоё счастье, что Иветта согласилась тебя взять к себе в дом. Мне вот не повезло. Свою карьеру в этом техноаду пришлось начинать с бара Либера. Вырваться оттуда удаётся далеко не всем. Пошли, не то Маргарита подумает, что ты отлыниваешь. Мира велела особо не миндальничать с тобой. Чем же ты ей так насолил, что с такими аховыми сопроводительными документами сюда отправила?
Я гордо сверкнул белоснежными клыками, вспоминая солидный послужной список, что по праву принёс мне лавры самого ушлого и кровожадного ламия во владениях Стражницы Тартара Аттерос.
Потом снисходительно проронил:
– Нет такого закона или запрета в Тартаре, какого бы я не нарушил!
– Правило номер один. Его тебе придётся вбить в свою глупую башку, как можно быстрее: «Не высовываться!» Ни одна живая душа, кроме тех, кому Юпитер лично позволил открыть правду, не должны узнать, что мы живём рядом с ними. Нарушать правила и законы, что выучил за истекшую неделю, категорически не советую. Если будешь паинькой, и не будет ни одной жалобы или привода к Морсу, получишь документы и вид на жительство. Тогда, если захочешь, сможешь найти себе другую работу. Вдруг охранять Иветту для тебя окажется слишком уж обременительно.
– Далось тебе нянчиться со смертной ведьмой? – в моём голосе прозвучало столько сарказма, что Аора это явно задело.
Хотя он и постарался не подать вида, что ему не пришлось по вкусу такое снисходительное отношение.
– Она – жрица трёх фурий и ученица Гекаты и Нокс. Никогда не забывай об этом! Иначе богини, и не только они, зададут тебе такую трёпку, что нескоро позабудешь. Пошли уже. Неприятности нам нужны ещё меньше, чем рыбе зонтик на дне океана, – ухватил меня за рукав куртки и решительно потащил зеркалу.
Оно к моему неописуемому ужасу оказалось из чистейшего серебра высшей пробы.
– Если сдохну, отвечать сам будешь! – прошипел я, не желая подвергать свою шкуру, побывавшую и в более серьёзных передрягах, ненужным страданиям, и вцепился в бронзовую дверную ручку с такой силой, что та погнулась.