, тем самым предвидел и желал наступления всех фактических элементов, образующих состав кражи; он, следовательно, действовал умышленно; таким образом, как будто существенный признак – похищение денег вместо часов, – которого не предвидел Иванов, не меняет (не устраняет и не ослабляет) его умысла, ибо этот признак, характеризующий объект (деньги или часы), находится за пределами состава: закон не говорит, что кража есть похищение часов или похищение денег. Отсюда последователен и другой вывод: как только знание или незнание касается признака, образующего элемент состава, он непременно должен оказаться включенным в содержание умысла. Так, если Иванов, похищая деньги из кармана Петрова, не знает, что эти деньги принадлежат государственному учреждению. Иванов за кражу социалистического имущества отвечать не может, ибо в данном случае остался неизвестным Иванову фактический признак – социалистическая собственность, который являлся элементом состава особого вида кражи – кражи социалистического имущества; незнание же фактического признака, образующего элемент состава, исключает, как было указано выше, умысел и, следовательно, в данном случае – ответственность за хищение социалистической собственности. Так, Судебная коллегия Верховного Суда СССР в определении от 1 апреля 1944 г. по делу К. о краже 10 кг соленой капусты указала: «Должен, прежде всего, возникнуть вопрос, можно ли данную кражу квалифицировать как кражу общественного имущества, поскольку она совершается не из общественного склада, а из помещения, принадлежащего лично члену колхоза. Как кражу общественной собственности при этом условии ее можно квалифицировать только в том случае, если К., совершивший ее, знал, что похищаемая им капуста принадлежит колхозу. Как показал К., он и малолетний К. договорились с сыном Л. о том, что последний даст им обоим капусту в обмен на лыжи. Когда они вдвоем в отсутствие Л. пришли за капустой, то малолетний Л. помогал им вынимать ее из погреба, но наложили они капусту, принадлежащую не Л., а колхозу. Однако из этих показаний нельзя установить, знали ли они о принадлежности похищенной капусты колхозу, или они узнали об этом после совершения кражи. Поэтому, не говоря уже о том, что суд назначил К. несоразмерно тяжкую меру наказания, нельзя признать обоснованной самую квалификацию данного преступления по п. “г” ст. 162 УК РСФСР, т. е. как “кражу социалистической собственности”».