, так как в момент выстрела не было живого человека, единственно мыслимого объекта.
Аналогично в случаях так называемого покушения с негодными средствами: здесь, как при всяком покушении, отсутствует элемент состава – последствие и, кроме того, средство, способное привести к этому последствию. Именно эти дополнительные обстоятельства – отсутствие годного объекта или годного средства, не меняя ни в какой мере общей природы покушения, служат основанием для выделения этих случаев покушения, с негодными средствами и покушения на негодный объект, в особую категорию.
Таким образом, непоколебимым остается следующее сформулированное выше положение: покушение на преступление имеет место лишь там, где из всех элементов, необходимых для наличия состава преступления, отсутствует один – последствие преступного действия.
Необходимо отметить и другой признак, характеризующий покушение и недостаточно учитываемый теорией: покушение имеет место там, где последствие не наступало по независящим от субъекта обстоятельствам. Субъект со своей стороны сделал все, что считал необходимым для причинения преступного результата, но результат все же не наступил – пуля пролетела мимо жертвы, яд оказался слабодействующим, ружье дало осечку и т. д.
2
Очень близким к покушению смежным с ним институтом является приготовление к преступлению. Имеет весьма существенное значение установление грани, разделяющей две эти стадии совершения преступления – приготовление и покушение. Это значение непосредственно связано с той большой ролью, которую играет в советском законодательстве и судебной практике различение отдельных стадий совершения преступлений.
Советское законодательство в различное время неодинаково решало вопрос об уголовной ответственности за приготовление.
«Руководящие начала» 1919 г., давая в ст. 18 и 19 определение покушения и приготовления, в то же время в ст. 20 провозглашали, что «стадия осуществления намерения совершающего преступление сама по себе не влияет на меру репрессии, которая определяется степенью опасности преступника».
Уголовный кодекс 1922 г. пошел совершенно иным путем, придав большое значение стадии совершения преступления: согласно ст. 12 УК 1922 г. приготовление в отличие от покушения не влекло за собой уголовной ответственности; лишь приготовительные действия, сами по себе образующие состав преступления (например, незаконное приобретение ружья для совершения убийства), карались в качестве соответственного оконченного преступления. Принцип безнаказанности приготовительных действий, однако, весьма недолго сохранялся в советском законодательстве; уже через год после издания Уголовного кодекса 1922 г., 10 июля 1923 г., ст. 12 была изменена, и суду было предоставлено право применять к лицам, совершившим приготовительные к преступлению действия и признанным судом социально опасными, меры социальной защиты.