Ниже купцов на социальной лестнице стояла масса городского населения, так называемые черные люди – мелкие ремесленники и наемные рабочие (плотники, каменщики, гончары, кузнецы и т. д.).
Все слои свободного городского населения пользовались одинаковыми гражданскими и политическими правами и, принимая участие в вечевых собраниях, образовывали политическую общину, которой юридически принадлежала верховная власть во всем Новгородском государстве.
Свободное сельское население делилось на две категории.
К первой относились землевладельцы-собственники (земцы), которые иногда объединялись в товарищества или артели для совместной землевладельческой и промышленной эксплуатации своих земель и разных угодий, – так называемые сябры, или складчики. Ко второй категории относились смерды, которые жили на государственных землях Великого Новгорода, а также на землях церкви и частных собственников.
Сельское население объединялось в особые общины, носившие название погостов. Крестьяне были лично свободны и имели право переходить от одних землевладельцев к другим. В погостах существовало самоуправление. Народ собирался на сход (преимущественно по воскресным дням) к церкви своего погоста. Здесь выбирали старост, решали вопросы сбора и расклада податей, исполнения повинностей, обсуждали свои нужды и творили суд.
Низшую ступень социальной лестницы в новгородской земле занимали холопы, которые были слугами в боярских дворах и рабочими в крупных боярских вотчинах.
В X–XI вв. Новгород находился под властью киевских князей, которые держали в нем своего наместника (обычно одного из своих сыновей) и которым Новгород до времени Ярослава Мудрого платил дань наравне с другими русскими землями. Однако уже при Ярославе в отношении Новгорода к великому князю киевскому произошла существенная перемена. Покидая Новгород, Ярослав дал новгородцам «грамоту», которая определяла их отношение к великому князю. Согласно этой грамоте Ярослав предоставил Новгороду определенные права и привилегии.
В результате разделения Руси в XI–XII вв. Новгороду представилась возможность приглашать к себе того из князей, который был ему «люб». С этого времени в летописях можно найти многочисленные известия о том, что новгородцы «изгнаша», «выгнаша» или «выслаша» от себя какого-то князя, к себе «позваша», «прияша» или «посадиша» другого.