Здесь было душно. Даже распахнутая настежь входная дверь не спасала от жары. Раскаленный воздух вонзался в кожу, словно тысяча маленьких игл.
— Проснулась? — мужчина проворно повернулся в мою сторону, утерев со лба тыльной стороной ладони пот. — Я уж было думал до обеда не добужусь!
— М… М.... — слова застряли в горле, которое кто-то сжал невидимой рукой. Дышать стало трудно. Внутри саднило. Нестерпимо хотелось пить.
— Тихо, тихо, — успокаивающим тоном произнес мужчина. Вот только спокойнее мне не стало. Тревога у меня в душе росла и множилась. Ровно с той же скоростью, что и этот великан приближался ко мне.
Я выставила руки перед собой в оборонительном жесте.
— Ну, ты чего, малая, — улыбка растеклась по его широкому лицу. — Не бойся, не обижу! Жена ты мне али кто в конце концов? — На мгновенье его брови нахмурились, но уже через мгновение лицо снова разгладилось. — У меня для тебя подарок есть.
Жена? Сумасшедший! Хватит с меня женихов! Брак — прямой путь в могилу. Я уже успела в этом убедиться на своем горьком опыте. Нужно убираться отсюда и искать Фердинанда, пока этот великан не стал исполнять свой супружеский долг. Вот только где мое платье? Еще и горло нестерпимо болит… Ни слова сказать, ни на помощь позвать…
— Вот! — Мужчина, отлучавшийся на несколько секунд, вновь вынырнул из-за перегородки. — Это тебе, Аннушка! Держи! Знаю, безделушек дамских у тебя еще нет, но я подарю! Обещаю! Всю тебя самоцветами обсыплю! Слово даю! Только покладистой будь. Иного и не прошу, малая.
Великан опустился на колени у изголовья кровати и протянул мне шкатулку, усыпанную разноцветными камнями. Ларец, который не узнать я просто не могла…
— Моргана! Морга-а-ана! — чей-то голос ворвался в мое сознание, пробравшись через пелену, окутывающую меня словно кокон. В ушах вновь зазвенело. — Очнись, ведьма! Наги близко!
Наги?
Я медленно приподняла веки, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли. В моей голове словно пронесся ураган, разбросав все то, до чего потоки ветра смогли дотянуться. Мне же теперь приходилось пробираться сквозь руины и горы хлама, о которые мой разум постоянно спотыкался.
— Да очнись же ты, ведьма! — голос стал громче. В нем послышались тревожные нотки. — Из-за тебя меня убьют! Я не готов умирать, Морга-а-ана!
— Фердинанд? — Я осторожно приподнялась на локтях. Голова болела, а горло превратилось в раскаленную пустыню. Оттого говорить было трудно.