— Вы все уволены, — наконец произнес Алихан. — Руфина, сегодня же рассчитай слуг. Всех, до единого. Отложи в сторону свои дела, выдай каждому причитающееся. А ты… — посмотрел на Санию. — Ты можешь прямо сейчас думать, в какой город отправишься жить и работать. Здесь тебя даже улицы мести не возьмут, а жизнь станет невыносимой. Я об этом позабочусь. На этом все, — развернулся и ушел в гробовой тишине.
Никто не осмелился возразить решению Алихана.
Никому не хотелось покидать стены дома с плохой характеристикой. На Санию смотрели лишь украдкой, с осуждением. Все мгновенно поняли намек, кто стал причиной массового увольнения. И даже самые верные подруги Сании смотрели на нее недобрым взглядом, костеря вполголоса.
Часть проблемы была решена.
На телефон пришло напоминание от Башира, чтобы Алихан не опоздал на проводы Зияда. Свирепый и не собирался опаздывать на проводы. Впрочем, отступать от своих планов он тоже не собирался.
Седа еще пожалеет, что осмелилась подгадить ему.
Перед тем, как уехать, Алихан постучал в дверь спальни Вероники. За дверь едва слышно бормотал телевизор.
Легкие шаги замерли по ту сторону двери.
— Мне нужно уехать на несколько часов.
— Зачем мне это знать? — удивилась Вероника.
Открывать дверь она не захотела, говорила. прячась за ней.
Алихан положил ладонь на дверную ручку, она поддалась. Он осторожно приоткрыл дверь и замер, не желая пугать девушку. Она застыла на пороге и настороженно ждала действий с его стороны.
— Зияд сегодня улетает. Нужно проводить брата в аэропорт. Тебя обвели вокруг пальца, — произнес как можно более спокойным голосом. — Седа нарочно бросила намек, чтобы ты подумала о плохом.
— Ваши семейные связи — не мое дело! — ответила Вероника, сверкнув глазами. — Зияду привет! — и закрыла дверь.
Щелкнул замок.
Алихан стоял, как будто на него выкатили ведро ледяной воды. Рассерженным жестом он опустил ладонь и сдавил пальцами ручку на двери.
Пылал от жажды войти и желания добиться правды!
С трудом сдержался.
Провокация… Слова Вероники могли быть лишь провокацией и вызовом. Эта девушка вообще не шла у него на поводу. Она была скромной, но знала себе цену.
Наверное, это и заводило.
Цепляло.
Заставляло желать.
Даже в драном мешке она выглядела бы королевой!И сейчас она была для него недоступной, еще больше разжигая страсть и мужское желание.