— Ага, — сказал он, — давай. Увидимся на уроках.
Новоприобретённая соседка ускакала, а Роберт не спеша дошагал до
продуктового мини-маркета, приютившегося через дорогу. Затарился
там пельменями, а заодно — дешёвым чаем в пакетиках и печеньем. В
сомнениях прошёлся вдоль полки с пивом — и не выдержал, взял-таки
две бутылки тёмного. В качестве, так сказать, подарка на новоселье
себе, любимому.
Он вернулся домой, принял душ, откупорил пиво и, не надевая
майку, плюхнулся на диван. С наслаждением сделал несколько жадных
глотков подряд. Порадовался, что квартирные окна выходят не на юг,
а на запад, иначе можно было бы свариться вкрутую.
Ноутбук, извлечённый из чемодана, стоял на столе без дела —
тосковал по вайфаю или хотя бы по сетевому кабелю. Пахло пылью и
немного — жареной рыбой из соседней квартиры. Прозрачная занавеска
колыхалась едва заметно, ловя дыхание воздуха из распахнутой
балконной двери. Ореховое дерево, растущее за окном, тянуло к
балкону ветки. На улице гукала какая-то птица — однообразно и вяло,
с долгими паузами.
Он взял пульт, включил телевизор. На новостном общероссийском
канале в тысячный раз пережёвывали тему недавнего карантина.
Плешивый эксперт вещал:
— Уроки пандемии не проходят бесследно. Вирус напомнил нам, что
мы, несмотря на всю нашу цивилизованность (для меня, впрочем,
весьма сомнительную), остаёмся стадными существами — животными,
если говорить прямым текстом. И стадность эта перевешивает
эскапистские тренды последних лет. До того как началась пандемия,
мы добровольно смещали нашу активность в виртуальную плоскость. Но
после нескольких недель самоизоляции поняли — нам по-прежнему
требуется живое взаимодействие с остальными членами стада. То есть,
простите, социума…
Роберт переключил канал и какое-то время следил за ходом
волейбольного матча. Длинноногие девицы прыгали возле сетки —
лупили по мячу и ставили блоки. Тренеры поочерёдно хватались за
головы, зрители азартно вопили. Волейболом он вообще-то не
увлекался, но ему был приятен сам факт того, что можно вот так
собраться в зале толпой и за это не оштрафуют.
Когда партию доиграли, он снова сменил канал.
И удивился.
Изображение появилось не сразу, а постепенно. Сначала были
только помехи — казалось, там, в телевизоре, метёт электрическая
метель, густая и плотная, наполненная шипением и хрипом. Потом
сквозь неё проступили тёмные силуэты — высокая башня, похожая на
маяк, с многочисленными пристройками. Звук очистился, и кто-то
заговорил бархатисто-вкрадчивым баритоном: