— Роберт!
Он обернулся. К нему, улыбаясь, подошла дама в элегантном
коротком платье и с лёгким кружевным зонтиком, оберегавшим её от
солнца.
— Вы чудесно выглядите, Ирина, — сказал он, прикоснувшись губами
к её руке. — Впрочем, как и всегда.
— Обожаю ваше столичное воспитание. Вы меня покорили тем, что не
забываете делать мне комплименты — вполне заслуженные, скромно
замечу в скобках.
Он притворно опечалился:
— Вот как? А я-то надеялся, что вас покорил мой
энциклопедический ум.
— Не обольщайтесь. Не столь уж он энциклопедический.
Они рассмеялись. Подобные пикировки происходили при каждой
встрече. Роберт Александрович, переехавший в Усть-Кумск полгода
назад, и Ирина Васильевна, обитавшая тут с рождения, чувствовали
друг к другу симпатию, которая постепенно перерастала во что-то
большее. Местная публика, наблюдавшая за их отношениями, нисколько
не сомневалась, что дело идёт к помолвке. Партия, по общему мнению,
составилась бы достойная. Господин учитель, будучи с этим вполне
согласен, охотно бывал у Ирины в фамильном особняке на соседней
улице.
— Но позвольте, — сказал он, — почему вы сегодня встали в такую
рань? Вам ведь не надо ходить на службу. Я бы на вашем месте
бесстыдно пользовался таким преимуществом.
— Совершаю утренний моцион, неужели не очевидно? Доктора
утверждают, что солнце в эти часы полезно. Так что пробую себя в
роли ранней пташки, жертвуя сном.
— Самоотверженное решение.
— А ещё я хотела напомнить вам, что сегодня — городской
праздник. Вы, петербургский сноб, вполне могли и забыть, ведь для
вас это — пустяк, мелочь. Но у нас тут свои провинциальные радости,
поэтому я вам ставлю условие — ближе к вечеру мы отправляемся в
парк. И не вздумайте отвертеться!
— Даже и пытаться не буду. Ваш ультиматум меня сразил.
— То-то же! Жду вас к пяти часам.
Она, быстро оглянувшись, чмокнула его в щёку и направилась к
перекрёстку; каблучки задорно и звонко цокали по тротуарным плитам.
Он проводил её взглядом, ещё раз улыбнулся невольно и пошёл в
противоположную сторону, к зданию гимназии — трёхэтажному и
скучно-помпезному.
В классе всё было, как обычно. Солнечные пятна лежали на
подоконнике, а с портрета, висящего на стене, благосклонно взирал
император Юрий. Над доской был закреплён картонный мини-плакат с
хрестоматийной фразой Столыпина: «Им нужны великие потрясения, нам
нужна великая Россия».