— Вот же!.. Рогатый… — вздохнула я, но не договорила, поймав
взгляд попутчика, и вновь уткнулась в книгу.
Не обратив внимания на исчезновение фавна, парень спустился, с
недовольной миной прочел строки на конверте, фыркнул и сломал
сургуч. Послание оказалось объемным, не меньше двадцати листов,
исписанных убористым почерком. Я старалась даже не смотреть в
сторону попутчика, не представляя, что он обо мне думает. Понятно,
что обычный человек не способен увидеть фавна, но представители
магического сообщества обычно не ведут себя как люди и не
путешествуют на поездах.
Вместо этих раздумий я постаралась сосредоточиться на том, кто
передо мной. Сложно было отыскать ответ. Парень как парень. Ни в
нем самом, ни в его вещах ничего не привлекало взгляд своей
нечеловечностью или странностью. Простую футболку-поло и узкие
черные джинсы можно было купить почти в любом магазине, а рюкзак с
вещами выглядел настолько потрепанным, словно пережил не первого
владельца.
— Привет, я Гедымин, — вытянув у меня из рук книгу, усмехнулся
попутчик, обнажив недвусмысленно выпирающие клыки под верхней
губой.
— Липа, — хрипло ответила я.
Если бы на моем месте был кто-то из подруг по универу, то они бы
уже дрожали, как листья на ветру. Но только не я. Уж кому-кому, а
мне, дочери двух охотников и работников Надзора, вампира бояться
нечего.
Гедымин задумчиво смерил меня с головы до грязных пяток
взглядом, а затем вопросительно вздернул одну бровь.
— Олимпиада. — Свое полное имя я не любила, терпеть не могла и
старалась не озвучивать чаще одного раза в год.
Иногда мне хотелось превзойти себя, сварить отличное зелье
переноса в прошлое, прихватить чугунную сковороду и слетать в тот
день, когда отец придумал для меня это старушечье имя.
Я бы и сейчас не прочь была бы пройтись сковородой по папиному
темечку, но вот уже десять лет оба родителя тихо покоились в виде
праха в большой банке у бабушки на окне — все, что от них осталось
после неудачной встречи с одним черным колдуном.
— Так-то лучше, — кивнул каким-то своим мыслям вампир и
углубился в чтение письма, мрачнея с каждой минутой все больше.
Делать и дальше вид, что мне интересна книга, я теперь не могла,
поэтому подхватила со столика кружку, намереваясь налить себе воды
для чая.
— И мне, — попросил Гедымин, не глядя вытащив из рюкзака
потрепанную жестяную кружку с погнутым краем.