— Тетя, я в бар.
— Эрика… ты сногсшибательно выглядишь, — восторженно выдыхает тетушка. — Надеюсь, Виктор оценит твой наряд.
Я смущенно усмехаюсь.
— Не жди меня рано.
— Ладно… Я отпраздную канун нового года с блюдами из ресторана и милой рождественской комедией по телевизору, — улыбается она. — Если будешь проходить мимо рецепшена, поторопи их с моим заказом. А то я умру от голода.
— Договорились, — сжимая узкий черный клатч из натуральной кожи, обещаю я.
Осторожно спускаюсь по сверкающей лестнице на первый этаж и сворачиваю в сторону двери с надписью «бар». Толкаю дверь и мгновенно погружаюсь в интимный полумрак небольшого помещения. Бар почти пустой – только пара в углу пьет пиво с орешками в ожидании заказа.
Моего незнакомца с зелеными глазами нигде не видно. Что-то обрывается внутри. Сердце горит желанием увидеть его снова. Как будто в нем есть что-то такое, чего нет в других мужчинах.
Я забираюсь на барный стул, приветливо улыбаюсь бармену и прошу порцию глинтвейна.
— Подождите минутку, — подмигивает мне он.
Пока готовится глинтвейн, осматриваюсь по сторонам. Разноцветные огоньки цветомузыки мелькают по отделанным под кирпич стенам, сбитые и состаренные деревянные столы и стулья навевают состояние покоя и уюта. Расслабляюсь, и в ожидании заказа двигаю плечами в такт песням в стиле «Романтик сонгс».
Барный стул справа отодвигается.
Я удивленно вскидываю голову и сталкиваюсь взглядом с пронзительно зелеными глазами своего незнакомца.
— Привет, — улыбается он. — Я узнал это платье.
— Привет… — все еще не веря, что он рядом, выдыхаю я. — Узнал платье?
Мой взгляд против воли скользит по широким плечам и по облегающей крепкие мышцы черной рубашке без воротника.
— Да. Оно выпало из пакета к моим ногам в торговом центре. Помнишь?
— Точно…
Снова вдыхаю, и отчетливо чувствую аромат его одеколона - терпкого, древесно-амбрового, с сочными нотками имбиря. Я растерянно улыбаюсь, и, кажется, начинаю тонуть в пучине его зеленых глаз. Спасите меня кто-нибудь, пока не стало совсем поздно! Украдкой оглядываюсь по сторонам и что-то нигде не вижу очереди из спасателей. Ну, ладно. Честно говоря, я не уверена, что спасение мне необходимо.
Бармен подносит мой заказ. Глинтвейн пахнет потрясающе - корицей, гвоздикой и крепким горячим вином.
— А я Эрика, дочь Григория Щербакова, — произношу немного неуверенно я, и утыкаюсь в глинтвейн как в спасение.