На пороге стоит посыльный. У него в руках красивая золотистая коробка с розовыми розами.
— Эрика? Это вам, — застенчиво улыбается он.
— От кого?
— В записке все указано.
— Спасибо.
Сердце бьется, когда я беру в руки коробку. Кажется, я даже знаю, от кого она.
Ставлю коробку на столик рядом с орхидеями, и открываю вложенную открытку.
«Милая Эрика! Пусть эти нежные розы поднимут тебе настроение. С безумным нетерпением жду, когда же стрелки часов доползут до заветного момента, и я смогу взять тебя под руку, чтобы вместе идти на банкет. Увы, я забыл взять у тебя номер телефона, поэтому лишен даже такой малости, как возможность писать тебе сообщения. Так что, если будет желание, черкни мне что-нибудь по этому номеру. Искренне твой, Виктор Курбатов».
Я смотрю на заветные цифры и прижимаю открытку к сердцу. Кажется, откуда-то с неба на землю спустилась целая компания феечек, и все они в один миг одарили меня волшебным ощущением счастья.
— Вот ты где, — слышу вкрадчивый голос мачехи за спиной и вздрагиваю. Она вошла в приоткрытую дверь.
— Что-то случилось, Зина? — непонимающе смотрю на нее я.
— Витаешь в ванильных мечтах о Викторе? — с презрением ухмыляется она.
— И что?
— Глупышка! Думаешь, он сам подписал тебе эту открытку?
— А разве нет? И какое тебе до всего этого дело? — непонимающе вжимаюсь в стену я.
Зина никогда мне не нравилась. Есть в ней что-то нехорошее, отталкивающее. А сейчас у меня такое чувство, будто передо мной хищница, вышедшая на охоту. И она уже выпустила свои когти. Только не пойму, зачем ей ранить меня?
— Потому что мне до слез смешно видеть тебя, наивную дурочку, разряженную, словно кукла из дорогого магазина! Как ты думаешь, Эрика, зачем такому роскошному мужчине, как Виктор, такая никчемная глупышка, как ты?
— Я не знаю… Иногда люди встречаются просто так, без всякой выгоды, — сглатываю я.
Уверенность в себе окончательно покидает меня. Не пойму мотивов Зины. К чему ей портить мне вечер?
— Неееет, — хохочет она. — Вряд ли человеку, который владеет миллиардами, есть дело до глупой серой мышки, которая и целоваться не умеет!
Я вспоминаю робкий поцелуй за дальним столиком в итальянском ресторане, и мне становится не по себе. А что, если Виктор действительно считает меня такой, как говорит Зина? Но если и так, то ей-то что? Не пойму… Приехала злая, как фурия. На мне срывается.