— Во что впал? — не сообразил я.
— В ажитацию! — удивляясь моему непониманию элементарных вещей,
объяснил милиционер. — Ну, засвербело у мужика внутрях, продрало аж
до печёнок. Ему бы стопочку накатить, а он вместо неё за револьвер
схватился. Ну и вынес себе мозги, идиот…
— Я бы согласился с вами, Леонов, если бы не одно
обстоятельство.
— Что за обстоятельство, товарищ начальник? — заинтересовался
он.
— Как думаешь, если человек решил застрелиться — насколько
близко он бы приставил к виску дуло револьвера?
— Ну… если бы мне пришла в голову такая дурость, я бы наверняка
приставил револьвер вплотную, — задумчиво произнёс Леонов.
— Именно. И тогда после выстрела вокруг раны образовался бы
ожог. А здесь такого ожога не наблюдается. И что это нам говорит,
старший милиционер Леонов?
— То, что стреляли с расстояния, а потом вложили револьвер в
руку, — догадался Леонов.
— Правильно, — кивнул я. — То есть перед нами не самоубийство, а
убийство чистой воды. Только перед тем, как прикончить, Дужкина
избили. И тот, кто избивал, знал, что потом будет имитировать
самоубийство несчастного экспедитора, поэтому по лицу не лупил —
иначе мы бы сразу увидели там синяки и заподозрили неладное.
— И что нам теперь делать? — насупился Леонов.
— Работать по полной программе. С дактилоскопией, я так понимаю,
всё глухо, но хотя бы фотографии с места преступления сделать
нужно. Вызывай фотографа.
— Вызвать нетрудно, — Леонов помялся.
— Говорите, старший милиционер…
— Фонды ещё в прошлом месяце закончились. Ни магния, ни
пластинок, ни реактивов у нашего фотографа не осталось. Ну да вы и
сами, наверное, это, когда нас собирали, слышали.
— А-бал-деть! — только и смог вымолвить я.
— Так что, товарищ начальник — вызываем фотографа?
— Вызываем, — вздохнул я. — Отправь за ним Рудковского: нечего
ему забор сторожить.
— Сейчас сбегаю, скажу.
— Погоди, — остановил я его.
Покопался в кармане и вынул из него несколько купюр из
заработанной премии.
— Возьми, это для фотографа. Пусть закупается на всю сумму.
Леонов усмехнулся.
— Это ведь ваши личные средства?
— И что с того?
— В трубу вылетите, товарищ начальник. Чтобы все наши дырки
залатать, впору миллиардером быть.
— Если инфляция и дальше такими темпами попрёт, все
миллиардерами станем, — хмыкнул я, вспомнив, как в девяностых до
ельцинской деноминации зарплата в миллион была обычным делом.