А потом няня сказала, что слезы – это для слабаков. С тех пор не плакала ни разу. В десять лет я решила, если меня так не любят, то нужно бежать из этого дома, но сначала нужно выучиться. В школу я не ходила, для меня были наняты преподаватели для домашнего обучения. Хвала Богам и маме, учителя у меня были самые лучшие. Они мне и объяснили, что со мной не так. И решение сбежать окрепло во мне еще больше.
Я очень быстро усвоила школьную программу. Меня даже учили танцам и этикету. А преподаватель по естественным наукам разглядел во мне тягу к лекарскому делу. Он и посоветовал поступить в Знахарское училище. Рассказал, чему там учат, где оно находится и как туда добраться. Даже рекомендацию написал. За это буду всю жизнь ему благодарна.
Я заранее начала готовиться к побегу, даже накопила немного денег из тех, что выдавались мне мамой в качестве подарков на праздники и дни рождения. Я ждала четырнадцатилетия. Именно с этого возраста принимали в училище. Заранее узнала, как до него доехать. И когда наступил заветный год, сбежала из дома, когда родители куда-то уехали на несколько дней. До училища добралась на удивление легко и также легко поступила.
С тех пор началась моя самостоятельная жизнь. Самое удивительное, что, пока училась, никто из родителей меня не искал. Домой на каникулы я не ездила, оставалась в училище и подрабатывала помощницей лекаря, а также весьма неплохо приторговывала косметическими средствами собственного изобретения. На жизнь мне хватало.
Я успешно закончила учебу. Теперь живу совершенно самостоятельно и вроде бы даже неплохо. По крайней мере, домой я точно возвращаться не собираюсь. Хоть папенька уже не раз уговаривал, просил, ругался, заманивал. Но я не хочу всю жизнь чувствовать себя позором рода, которого стыдятся и стараются не замечать. А если вернусь, ясное дело, что будет: отдадут быстренько замуж за кого-нибудь побогаче и буду сидеть в родовом гнезде, никуда не высовываясь, деток воспитывая. А самое обидное во всем этом, что меня все равно будут стыдиться.
От грустных воспоминаний и проснувшегося страха перед неизвестностью мне стало совсем паршиво. И настроение пакостное, как будто кто-то в грязных ботинках в душу влез, потоптался там хорошенечко, грязи целую кучу оставил и ушел. А я сижу среди всей этой грязи совсем одна.