Чем же занимался граф? Дел у него хватало. Во-первых, надо было улаживать постоянно возникающие вопросы с местными властями и населением, хватало и других дел. Но не это было главным направлением его деятельности. Дело в том, что в полках оккупационного корпуса начали возникать масонские сообщества, причем входили в них не только офицеры полков, но и адъютанты М. Воронцова: В. Голицын, И. Ягницкий и А. Лобанов-Ростовский.
Академик С. Окунь в своем труде «История СССР 1796–1825 гг.» пишет: «А знаете ли вы, заявил Меттерних (канцлер Австрии. – В.Ш.), единственный и истинный мотив нежелания императора Александра видеть хотя бы только один корпус армии – всего десять тысяч человек – расположенным за границей? Это его убеждение, что корпус перейдет на сторону врагов». Разумеется, речь здесь не идет о переходе корпуса на сторону Наполеона. Речь идет об опасении российского императора, что офицеры могут быстро проникнуться «якобинством», т. е. масонством. При этом Александр прекрасно понимал реальность такой угрозы. Именно поэтому при оккупационном корпусе ему нужен был такой опытный специалист-контразведчик, как Иван де Витт.
Биограф М. Воронцова О. Захарова в своей книге «Генерал-фельдмаршал светлейший князь М.С. Воронцов» пишет: «Подозрение властей в том, что русский корпус “офранцузился”, то есть в нём сильны революционные настроения, было также одной из причин внимания Санкт-Петербурга к деятельности М.С. Воронцова на посту командующего корпусом во Франции. М.С. Воронцов был крайне уязвлен этими подозрениями в свой адрес, которые, с одной стороны – ставили под сомнение всю его государственную карьеру как военного и государственного деятеля… О сложности во взаимоотношениях с властями в этот период Воронцов не пишет никому, кроме Закревского (близкий друг Воронцова. – В.Ш.), он старается не говорить на эту тему с родными и с окружающими, которые заметили его плохое настроение, но связали это с ухудшением здоровья». Вполне возможно, что всё закончилось бы не столь благополучно, если бы не де Витт. Без излишней огласки и шума он сумел провести ряд «оперативных мероприятий». Они сразу же сбили волну «омасонивания» офицеров. С вступившими же в тайные ложи офицерами были проведены соответствующие беседы, после чего масонско-якобинские страсти в корпусе сразу поутихли. Когда же в октябре 1818 года император Александр вместе с прусским королем Фридрихом-Вильгельмом прибыл в Киеврен для смотра корпуса, де Витт произвел доклад Александру, который вполне его удовлетворил. Разумеется, что деятельность де Витта скрепила и дотоле вполне близкие его отношения с М. Воронцовым. Отметим, что, несмотря на большую озабоченность властей революционными настроением офицеров оккупационного корпуса, в мятеже декабристов приняли участие только несколько человек из состава этого бывшего корпуса. Почему большинство офицеров отказалось по возвращении на родину от активной масонской деятельности? Вполне возможно, что благодаря именно своевременной «профилактичекой» работе де Витта.