– Ив, что тебе снилось? Ты кричал во сне, я тебя бужу, а ты не просыпался долго, Ив. Я Люблю тебя.
Сон реальности, совершив набег в храм любви, вздохом облегчения вырвался из груди Ива.
…В твоей тени колодец вырыть,
В немую воду у твоих грудей
Как камень кануть…
Вспомнился Поль Элюар, хотелось заменить «немую» на «живую», Но поэт задумал иначе,
– Эл! – притянул он к себе любимую…
Утро, обыденное утро обычного города, похожего в ранние часы на гигантский муравейник: непрерывное броуновское движение, только каждая частица думает, что знает цель своих бегов, согнало всех занятых и страждущих на остановке автобуса. каждый ехал лишь туда, куда предписывал его уклад жизни, и в толкотне час-пиковых людских течений напряжённо думал о своих мини-проблемах. Надежда и мечта в эти сутолочные часы перевоплощается в конкретный номер городского транспорта: у каждого есть свой номер, везущий к ежедневной цели, все места забиты, всё распланировано, всё ясно – кому куда. Город – копошащаяся и попутно ругающаяся в этом копошении – масса ясностей.
Утром на остановке были: мокрые люди и дождь, торопящий и без того суетливую толпу, а сам не спешащий уходить. Дождю просто нравилось быть, и он не спешил, заигрывая с юными лужами и пуская пузыри, как ребёнок. Дождю нравилось быть, он и был по этой причине, ощетинивая человеческие ручейки разномастными зонтиками – раздражительностью в переполненном автобусе. Кто это там ляпнул про любовь к ближнему?..
Пэл подрулил к остановке где-то за пол часа до колледжа, и чтобы скоротать неизбежное ожидание номера, стал скользить глазами по мокрой публике, интерпретируя, для собственного кайфа, психоанализ сэра Фрейда к окружающим, но однообразие озабоченных лиц полёта не давала.
– Так, в колледж уже опоздал, – мелькнули по часам глаза, и перескочили на попавшие в поле зрения стройные ножки, ого, козочка! – мысленно присвистнул Пэл по поводу тоненьких чёрных чулочков, прилегавших к манящей коже. (Пэл даже позавидовал этим чулочкам..), стройненьких ножек, возбуждающих желание пропорционально высоте взгляда, которые служили фундаментом не менее соблазнительной талии, бёдрам и бюсту. Венчало этот соблазн в мини-юбочке лицо милашки со взглядом, дающим понять, что даёт не каждому… Пэл не терзался критерием верности или постоянства к Ли, изучая кубатуру прохожих милашек, а просто делал то, что хотел, как впрочем, и в остальном, за некоторыми исключениями.