Ведь радость в точном совершенстве
У секретарши глубока!
Любыми средствами добуду
Я в секретаршу свою суть,
Лишь загоню в нее Иуду,
Как буду в ней опять тонуть!
Мы с секретаршей истомленные борьбой,
Уснули прямо на бумагах,
Пришел домой, жена мне: Ой!
Печать на лбу – подарок за отвагу!
Хуже всего, что из вас никто не увидит,
Как секретарша прелестна со мной без одежд,
Никто не почует, какое безумство с открытьем
Сулит мне всегда ее окаянная брешь!
Секретарша в кабинете точно в клетке,
Ее не отпускаю никуда,
Долблю порой в лесу на ветке
И то, когда раздолбит стол она!
Точно в то место, где расположено счастье,
Я в секретаршу вошел, огласив кабинет диким криком
И налоговый инспектор, вот, напасть-то,
Недоимку нам простил, довольный мигом!
Мне снился сон, мы с секретаршею в Кремле
Восхитили своей страстью президента,
Даже Ленин в мавзолее, в вечном сне
Наслаждался сладостью момента!
Не чужды никому, – ни секс, ни страсть,
Ни любовь, если она не словоблудие,
Любой зверушке хочется пропасть
В другой зверушке сказочным орудием!
Секретарша видит солнце,
Улыбается во сне,
Я во сне долблю ее колодце
Словно ангелочек по весне!
Секретарша поднимает ногу,
Опуская тут же на мое плечо,
Я остро чую радость, и ей-Богу,
Это счастье будто солнце горячо!
Каждый день взбираюсь я на секретаршу,
Как на великую гору безумных чувств,
Два полушария внизу так сладко пляшут,
Что я на небе вижу наш союз!
Своим стремлением к свободе
Я секретаршу наградил,
Мы с ней долбились на природе,
В конторе призрак только жил!
Фигли, нам глубины подсознания,
Я в секретарше сладостным концом
Нахожу все тайны мироздания
И любуюсь ее женственным лицом!
Зимою лета я не жду,
Долблюсь в сугробе с секретаршей,
А летом даже по дождю
И в грязной луже сладко ляжем!
Бывает, секретарша вдруг прижмется, —
И чую я меж ног рожденье бури,
И на теле у нее так много опций,
Каждый атом мой в себя навек срисует!
Секретарша моя острей перца,
Жжет любовью меня круче водки,
Оглушен я ударами сердца,
Весь изчез в ее сказочной лодке!
Водки выпил, мясо скушал,
И улегся с секретаршею в постель,
Ей задолблен, ослепдлен, оглушен,
И с дитем положен в колыбель!
Жена, зачем кричишь ужасно?
Я тоже мученик, поверь,
А что ласкаюсь с секретаршей,
Так то, не баба, лютый зверь!
Крик гусей – сама неотвратимость,
Мы пили водку с секретаршей на пруду,
Но крик заслышав, сразу задолбилось