Виктор зашел к дочери в комнату тоже с чашкой чая и куском пирога:
— Привет, малыш, ты уже завтракаешь? Ну тогда и я с тобой! — он уселся на кровать с ногами и стал расспрашивать про будущее.
Ему было интересно все: и спорт, и литература, и технологии.
Марина рассказывала с удовольствием, но с какой-то усталостью. Ее никак не трогали и не радовали эти потрясающие изменения, которые она прожила и которые еще раз предстоит прожить.
— Но от денег надо избавляться, – строго предложила дочь в конце своего рассказа.
— Сжечь? – отец ее не понял.
— Нет, нужно купить доллары или сделать крупную покупку — квартиру или машину, например. Очень скоро произойдет девальвация рубля.
Виктор улыбнулся:
— Ты такая смешная, когда умная.
— Пап, я не шучу. Девальвация – это обесценивание рубля. Я, к сожалению, не помню точно, сколько сейчас он стоит… Вроде около пятидесяти копеек за доллар, но это официально, и обменять можно только командированным. А вот на черном рынке рубля три, или четыре. У тебя есть рубли?
— Есть. Десять тысяч на книжке.
— Ух ты! Хорошая сумма. Мама о них знает? – поинтересовалась Марина.
— Конечно.
— Давай тогда думать, как поступить.
— Я не знаю, что делать, - признался отец, - жить с твоей мамой я все равно не смогу. Это ненормально – жить и не разговаривать. Мы как будто соседи, которые ненавидят друг друга и просто терпят, потому что идти некуда…
— Простить ты ее не сможешь, да?
Виктор потер виски и тяжело вздохнул.
— Понимаешь, котенок, тут дело не в прощении. Да ей оно и не нужно. И я ей не нужен. Возможно, ей просто нужна видимость семьи, но я эту роль больше играть не хочу. И вообще если честно, то я очень устал. Я любил ее всю жизнь, а сейчас мне самому тяжело от этой любви. Понимаешь? Я устал от себя. И от своей любви устал.
— Разве так бывает? — удивилась девочка.
— Бывает. Когда не видишь отдачи. Когда пытаешься, каждый день пытаешься, каждый час, а глаза напротив — пустые. И что бы ты ни сделал — они даже не зажгутся, потому что их обладателю на тебя наплевать. Он просто терпит тебя рядом…
— Ты мне что-то не договариваешь, да?
— Да, — отец опустил глаза. — Я не думаю, что имею права рассказывать это. Потому что тогда я стану предателем.
Марина не поняла, что с ней произошло в тот момент. Иногда случатся так, что люди говорят и сами не знают, почему и зачем они это сказали.