Папа настаивал на том, что его «подставили», писал длинные письма сенаторам, конгрессменам и в газеты, громко заявляя о том, что не виновен. Он отсидел три года, после чего его отпустили, он встретил мою маму и они поженились. Однако прокурор планировал снова завести на него дело, поэтому папа решил, что будет гораздо спокойнее, если он побыстрее от греха подальше уедет из долины Хондо. С мамой они переехали к реке Солт Дро, где и заявили о своих правах на участок земли.
Многие переселенцы в районе Солт Дро жили в землянках, потому что леса в тех местах было мало. Папа вырыл рядом с берегом реки большую яму и накрыл ее сучьями кедра и илом. В землянке была одна комната, земляной пол, деревянная дверь и печка-буржуйка, труба которой выходила через крышу.
Землянка хороша тем, что летом там прохладно, а зимой не слишком холодно. Но самое неприятное в ней то, что время от времени с потолка или стен падают скорпионы, появляются змеи, сороконожки, американские мешетчатые крысы и кроты. Однажды, во время пасхального обеда на обеденный стол свалилась гремучая змея. Папа в тот момент резал ветчину и мгновенно воткнул нож в змею, отрубив ей голову.
Во время дождя стены и потолок землянки превращались в жидкую грязь. Иногда большие куски земли отваливались от потолка, и их приходилось снова прилаживать на место. Иногда козы, оказавшись на крыше, проваливались, и мы видели, как на потолке появлялось копытце, после чего козу приходилось вытаскивать из «западни» и заделывать дырку.
У землянки был еще один серьезный недостаток – обилие комаров. Иногда их было так много, что казалось, что плывешь в облаке назойливых насекомых. Особенно они досаждали маме, с ее кожи укусы не сходили по нескольку дней. Однажды из-за этих комаров я заболела желтой лихорадкой.
Мне тогда было семь лет. На второй день болезни у меня начались озноб, рвота и боль в теле. Мама очень боялась, что я могу заразить остальных детей, и хотя папа уверял, что заболеть можно только от укуса комара, мама соорудила импровизированную ширму вокруг моей кровати, отгородив меня от всех остальных. Папа был единственным, кто мог заходить за ширму, и он проводил со мной целые дни, растирая меня водкой, чтобы сбить температуру. Я бредила и в бреду видела совершенно иные белые миры, где обитали зеленые и фиолетовые существа, изменявшиеся в размерах при каждом ударе моего сердца.