Так называемые бытовые убийства по-прежнему существуют и их достаточно много, но их количество в определенной степени стабильно. Ни в коей мере не принижая опасности этого явления, отметим, что новые виды убийств внушают во много раз более обоснованную тревогу. Прежде всего следует отметить рост этого вида преступлений.
В 1956 г. в стране произошло 9649 убийств, в 1966 г. – 14 258, в 1976 г. – 17 842, в 1986 г. – 14 848, в 1996 г. – 29 406. В 1999 г. их зарегистрировано 30 337, и по коэффициенту убийств Россия опережает большинство стран мира.[4] По данным А. И. Александрова в стране каждый час совершается 4 убийства.[5]
Весьма характерна в этом отношении ситуация в Санкт-Петербурге. В 1979 г. здесь было зарегистрировано 197 убийств, в 1980 г. – 205, в 1997 г. – 879, в 1998 г. – 897, в 1999 г. – 935, в 2002 г. – 825.[6]
В целом по стране в 2001 г. по ст. 105 УК РФ осуждено 22,2 тыс. человек.[7] Но и эти угрожающие цифры не окончательны. В. В. Лунеев пишет, что в России нет надежных показателей состояния преступности (в том числе убийств) и борьбы с нею. Причина – низкая регистрационная дисциплина, умышленное сокрытие убийств от учета. Автор считает и, видимо, не без основания, что среди умерших без последующего патологоанатомического исследования много убитых. Тысячи актов судебно-медицинского исследования трупов не истребуются и никого не интересуют диагноз и причина смерти. Из этого можно сделать вывод, что контроль правоохранительных органов в этой сфере существует лишь на бумаге, а федеральная власть, общественность вводятся в заблуждение.[8]
Отмечается устойчивая тенденция роста фактов обнаружения неопознанных трупов. Их количество в 1999 г. в РФ составило 36 тыс. Во многих случаях причина смерти не устанавливается, поэтому можно предположить, что какая-то их часть – жертвы преступлений. Одновременно необходимо учитывать и то, что ежегодно выявляются десятки тысяч без вести пропавших. Цифры называются различные – от 50–60 тыс. и выше, а реальные не знает никто.
20-30 лет назад латентность убийств была минимальной, в настоящее время она возросла, особенно в маргинальной среде, в регионах конфликтов. Д. В. Ривман оценивает ее как высокую, особенно в крупных городах – Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и др.[9]