Уны через три в коридоре снова
послышались шаги — на этот раз тяжелые и явно мужские. Вскоре после
этого в комнату вошло двое слуг, которых я вспомнил по недавно
просмотренному «фильму». Именами Шал, правда, не заморачивался, но
мужики были ему хорошо знакомы. Они-то и помогли мне подняться,
притащили откуда-то таз с горячей водой. Постоянно косясь на мое
перебинтованное горло, быстренько меня обтерли, подали глиняный
горшок с узким горлышком, чтобы, значитца, я справил туда
естественную надобность. Потом спросили, не нужно ли принести
горшок побольше, но я пока отказался — на свою последнюю охоту Шал,
как монах на утреннюю молитву или воин перед тяжелым боем,
отправился натощак, поэтому я, скопировав его матрицу целиком, в
дополнительных емкостях пока не нуждался.
Когда с гигиеной было покончено, один
из слуг ненадолго вышел, но вскоре вернулся, держа в руках большой
графин с изогнутым горлышком, от которого вкусно пахло бульоном.
Сообщив, что ничего более питательного при моих ранах кушать
нельзя, мужик очень аккуратно, буквально по глоткам влил в меня
весь графин. Я пару раз благополучно подавился. Один раз едва не
блеванул. Но все же постарался вылакать все, что давали. А как
только мужики собрали шмотки и ушли, с облегчением завалился
обратно на постель.
Нехитрые процедуры умудрились
вытянуть из меня все силы, снова превратив в обессиленное нечто.
Зато, как только слуги ушли, в комнату вернулась Пакость и
накормила меня гораздо более сытно, чем чуваки с бульоном. Среди ее
добычи на этот раз были и старательно разгрызенные на куски золотые
монеты, и пара «жемчужин», и крохотные шарики фэйтала, и,
разумеется, бриллианты, на которые я взглянул со вполне
обоснованным подозрением.
Но тут уж было не до капризов,
поэтому даже бриллианты я сожрал молча, стараясь не думать о том,
откуда Пакость их взяла.
Мужики потом приходили еще дважды, и
перед этим нурра каждый раз без напоминаний исчезала из виду. Меня
незатейливо, но сытно кормили, затем осматривали, убирали мусор,
меняли белье, если я ненароком его пачкал. Под вечер даже принесли
широкую рубаху с прорезями в районе бедер, чтобы больше не
приходилось сверкать голым задом. И уже после этого лесса Майена
навестила меня во второй раз за этот утомительно долгий день.
— Наконец-то, — выдохнула она,
проведя очередной магический опыт. Поскольку сумеречное зрение
по-прежнему не работало, то понять, что она делала руками и зачем
так активно водила ими у меня над головой, я не мог. Но леди и не
собиралась ничего скрывать. Вместо того, чтобы просто уйти, на этот
раз она позволила себе скупую улыбку. — Вот теперь все точно будет
хорошо. Раны начали заживать, и заклинания больше не пытаются с вас
свалиться.