Белоснежка затаилась. Это она умела. В этом она была специалистом.
Стук, жаждущий пробиться сквозь дверь, повторился. На этот раз настойчивее.
Белоснежка подумала, что бутылка воды, если метнуть ее в правильное место, – тоже действенная штука. Сначала дверь, затем бутылка. Это был ее до конца продуманный план битвы.
В этот момент из-за двери послышался хрюкающий смех пьяных молодых людей и выкрикивание какой-то песни:
– We like to party, party! We like to party! Come on, man! There’s no time to sleep![13]
Плечи Белоснежки расслабились. Девушка позволила опуститься рукам, сжимающим бутылку. Она поняла все прежде, чем один из празднующих произнес:
– Oh shit! We’ve got the wrong door. It’s not two-o-six, but two-o-eight[14].
Белоснежка с трудом доползла до кровати, а толпа пьяных пошла барабанить в соседнюю дверь и выкрикивать свои приглашения. Внезапно какофония звуков с улицы и из коридора заставила закрыться ее веки, и глубокий сон без кошмаров погрузил ее в себя.
Мужчина проснулся. Он часто просыпался по ночам, когда все другие жители дома спали. Пастух стережет свое стадо. Так они думают, хотя эта мысль абсолютно неправильная. Они были его стадом, которое он воспитал и пас уже давно, более двадцати лет. Он терпелив и дальновиден. Мужчина говорил себе много раз: если он смог столько ждать, за это должно воздаться.
Он мягкими, беззвучными шагами прошел из одной комнаты в другую. В них пахло пылью и затхлостью, и они были полны дыханием и снами спящих людей. Мужчина смотрел в спокойные лица спящих. Чей-то рот приоткрыт, кто-то сжимает подушку – крепко, как желанную возлюбленную. Все они выглядят такими маленькими и хрупкими, даже взрослые мужчины… Они как бабочки в его руках. Он волен раздавить их, волен насадить на булавку и сделать из них уникальную коллекцию; волен теребить крылышки, закоптить их или выжать из них кислород.
У него в руках была их жизнь.