Карпов, хотя и был зажиточным крестьянином, жил довольно скромно; семья его была небольшая: сам Игнат Михайлович и его дочь, Лизка – высокая, широкоплечая с длинной, делающей ее похожей некоторым образом на лебедя, белой шеей, выдающимися скулами и продолговатым лицом, огромными руками и неуклюжей походкой, постриженная под мальчика и улыбающаяся громадными зубами, казавшаяся всё время какой-то скособоченной из-за несоразмерных друг другу частей тела. Староста же был невысокого роста, лысый, с постоянно бегающими поросячьими глазками и одышкой; когда больше полутора десятилетия тому назад в округе разразилась страшная эпидемия неведомой болезни – у человека внезапно поднималась температура затруднялось дыхание, его постоянно тошнило, а по истечении нескольких дней многие отдавали богу душу, – он постарался увезти свою семью и беременную жену из Поликарпово, но было уже поздно: кто-то из старших детей оказался под воздействием недуга и заразил других, которые затем один за другим скончались.
Пострадали из-за внезапно обрушившейся напасти и владельцы усадьбы: от загадочной болезни, что случилась сразу за смертью старой княгини, отправились в мир иной и Александр Феофилактович, со своей супругой, Елизаветой Михайловной, ставшие одними из первых жертв разыгравшейся трагедии.
Ближе к зиме, когда эпидемия почти сошла на нет, принеся столько несчастья и горя, сколько в здешних местах не испытывали, пожалуй, с отечественной войны, в семье Карповых родилась дочь, которую, не раздумывая, постановили назвать в честь усопшей хозяйки; недолог оказался век и у жены старосты: как-то зимой, стирая белье, она вместе с подругой, женой кузнеца, угодила в прорубь, но спасти ее не удалось – так у Игната Михайловича остался на белом свете единственный родной человек – Лизка.
В тот самый день и час, когда Михаил Александрович узнал о гибели родителей, он поспешил оставить корпус и возвратиться домой, но власти, перекрывшие область, где распространилось заболевание, для въезда, не разрешали ему осуществить сей замысел до самой зимы, и Смернов принужден был остаться в Москве, несмотря на естественное желание самому проводить родных в последний путь. В бывшей столице Михаил Александрович познакомился с князем Антоном Дмитриевичем Юрьевым, который владел соседним с Поликарпово поместьем, называемым Юрьево, он также не мог выехать домой, где его ждали жена и дочери, благополучно избежавшие странного недуга. Князь Юрьев охотно приютил Смернова в съемных комнатах на Ордынке, и только в начале декабря было получено разрешение на свободное возвращение в усадьбу.