Тогда я начала считать пузырьки с ядом:
Девяносто девять банок мышьяка на стене,
Девяносто девять банок мышьяка,
Если вдруг одна из банок упадет, станет
Девяносто восемь банок мышьяка на стене,
Девяносто восемь банок мышьяка.
Пузырьки с ядом были на самом деле нарисованы на обоях или же рулоны обоев были вымочены в отраве? Я вспомнила, что мышьяковые обои, выкрашенные с использованием пигмента гидроарсенит меди (II), убили Наполеона и других людей и, к моей печали, больше не производились.
Использовали ли гидроарсенит меди (II) для покраски обоев в Канаде, как это было в Англии? Может, девушка из камина отравилась, потому что спала в отравленной комнате? Во что ее завернули? Это были обои с изображением американского флага? Нет, они бы наверняка сгорели…
Только погрузившись в эти размышления, мой мозг осознал, что он истощен и движется по бессмысленному кругу. Мне надо было выспаться, отчаянно надо было выспаться.
Внезапно я проснулась.
В комнате было темно, и кто-то стучал в дверь, вернее, царапался.
– Флавия! – до меня донесся хриплый шепот.
Я сразу же вспомнила, что заперла дверь, опасаясь, что меня снова разбудит Коллингсвуд.
Я выскочила из кровати, путаясь в простынях, и попрыгала к двери.
При виде меня ван Арк удивленно отступила.
– Ты спала? – спросила она.
– Нет, – ответила я. – Просто вздремнула немного.
– Ладно, неважно, – сказала она. – Одевайся. Быстро. Ты что, забыла о Малой общине?
По правде говоря, забыла.
– Нет, – ответила я.
Я быстро засобиралась, пытаясь придать себе пристойный вид, в то время как ван Арк ждала меня в коридоре.
Но я все равно казалась себе чучелом, когда мы крались по темному коридору к «Флоренс Найтингейл».
Ван Арк откуда-то извлекла клочок бумаги и, подсунув его под дверь, начала водить им из стороны в сторону.
Я сразу же поняла, что это безмолвный сигнал, куда более совершенный, чем стук.
Через секунду дверь медленно отворилась и нас поманили внутрь.
Джумбо и еще с полдюжины девочек, среди которых были Гремли и та крошечная круглолицая блондинка, которую за завтраком Дрюс толкала в ребра, сидели на полу вокруг одинокой свечи, огонек которой заплясал, когда мы вошли в комнату.
– Подвиньтесь, – шепнула Джумбо, и круг расширился, чтобы принять нас.
И она объявила:
– Добро пожаловать, Флавия де Люс.
Я не смогла придумать, что сказать в ответ, поэтому просто улыбнулась.