Так и появился Ахмед – позиция под номером 38. Позиция, несущее значение неопытного, влюбчивого мальчика. Но он… он превзошел самые смелые ожидания.
– Ты уже был с девушкой наедине, Ахмед? – спрашивала Сьюзи, остановившись перед дверью. Она улыбалась ему, стараясь поймать его взгляд.
– Д – да, не рас, не рас был я… Я… Да, да! – с ужасным акцентом говорил Ахмед, глядя упорно на покрытый пылью пол.
– Боишься меня?
– Нет. Д – да… Нет, не боюсь, – говорил он, осмелев, но, только взглянув, сразу же опускал глаза. – Немног боюсь. Легка боюсь, Нетта!
– Ты милый, такой маленький и милый. – она дотронулась до его лица, провела по безбородой щеке. Увидела, как все его тело содрогнулось. Он чуть ли не плакал от возбуждения – и это было важнее, чем целая сотня приятных комплиментов. Убрав руку, она спросила. – Ты готов?
– Котов? – удивился он, но, обдумав, посмотрев ей в глаза еще раз и увидев там что – то, прокричал шепотом. – Да! Котов! Котов! Котов!
Она была полна его темной пылью, заполнившей глаза и волосы на его теле, но в голове почему – то крутилась совсем неожиданная мысль, совершенно не связанная ни с его внешностью, ни с ее участием в этой «войне двух камней». В голове были мысли, которые она не формировала – мысли образовывались сами, порочные, грязные. Знала ли Сьюзи, а тем более Аннета что – нибудь о пошлости? Той, о которой писали великие, той, к которой стремились многие? Вряд ли. Но если задуматься, то ее мысли о Клубе достопочтенных шлюх не были пошлостью, уж увольте; алчность обладания правом в него вступления – вот где пошлость наконец брала над нею верх.
Но она и сомневалась. Не так, как когда вы, мои дорогие читатели, вскакиваете и хлопаете себя по лбу, разглядев очевидное, а следом спорите с собой чуть ли не вслух; театрализм такого рода был для Сьюзи неприемлем. Она даже, глупая, не понимала, что сомневается – спихивала все на разносторонность своих желаний. Если бы она хоть немного понимала в литературе, в кино, в живописи и знала бы архетипы сюжетные, то предпочтение несомненно отдала бы борьбе. Ведь в ней это было. Сама того не ведая, она была ареной, в которой насмерть бились две идеи: идея Списка шлюхи обычной и идея Клуба шлюх, но достопочтенных; и борьба была явно неравной.
С одной стороны был Список. Знаете, у некоторых был Альцгеймер, у кого – то рак, у кого – то веснушки или чересчур маленький повод для мужской гордости, от отца к сыну, от сына к сыну сына… и так далее. А у нее был Список, дарующий ей смысл жизни, наполняющий ее тревогами, заботами интересами на целую жизнь вперед. Она даже могла бы быть философом, верите? Если бы только у нее хватило ума систематизировать все накопленные знания о себе и вылить их потоком на прозябающую человечью суть; увы и ах, она им так и не стала. С каждым новым мужчиной (пусть даже и далеким до смыслового фантома позиции Списка) она приближалась к заветному числу, тому, что ей предстояло еще узнать – а подойдя к нему вплотную, она бы наверняка остановилась, достигнув тайн самого бытия. Таков был Список. Жестоким, вгоняющим в рамки и наивным для человека, что захотел бы познать душу шлюхи. А был ли он необходим? Был ли так важен? Скажу так: Аннета была диким зверем, тогда как Список был ее добрым хозяином.