Она знала, что теперь ей попросту некуда будет идти, неоткуда будет брать информацию. Ее вел ее добрый Список – и куда он завел ее, жестокий? Она забыла, что умеет плакать, что умеет умолять – и, стоя возле двери Дэниэла, она всхлипывала, не зная, что же делать дальше. Внезапно все навалилось на нее – в душе творилось невообразимое. Она хотела найти этот фантасмагорический Клуб – и находила с сотню причин этого не делать. Хотела продолжить вести свою счастливую и беззаботную жизнь – и отчего – то больше не смогла. Кто же был тому виной? Что же было тому виной?
Она была шлюхой. Наивной, по – детски глупой, самонадеянной. Целых два года меняла партнеров как перчатки, перебивалась случайным сексом вкупе со случайным заработком; не мечтала – и работы тоже никакой не имела. Она увязла в этой самой жизни – в своих суждениях, мотивах и следствиях; над всем этим возвышался непоколебимый Список, который отчего – то уменьшался с каждым днем. Называйте это, мои дорогие читатели, как угодно – смятением, вышедшим за берега, кризисом, причиной или озарением – но ее уставшей душе захотелось перемен. Будто бы сквозь нее разом прошла вся та боль, что она причиняла другим; словно бы слова человека, которого она не любила, возымели свой эффект.
Она осознала две вещи: очевидную и …странную. Очевидная состояла в том, что искать Клуб так, как это делала она – идея плохая и рискованная. С той же легкостью, с какой она принимала любое свое решение, она в душе выругалась и послала к черту Клуб достопочтенных шлюх. Вторая же вещь вытекала из первой: отчего – то Сьюзи Доус захотелось домой, в Митчфилд, где ее с нетерпением ждали уже третий год.
Но перед тем, как уйти, она заявила о себе. О да, заявила! И пусть она всего лишь надписала на конверте из почтового ящика несколько слов. Пусть она писала карандашом для глаз, так удачно оказавшимся в ее маленькой сумочке. Пусть слова были простые – «я приходила сегодня к нему. Он изменял со мной вам леди» – однако, какой они возымеют эффект, Сьюзи даже и не догадывалась. На короткое мгновение она вновь стала Аннетой – расчетливо бросая конверт поверх остальных писем; кто возьмет его и кто увидит – уже мало ее интересовало. Это была месть, сладкая даже тогда, когда ее почти не видно – рассуждала она, покупая билет до деревушки, где и родилась когда – то. Кто покупал в тот миг билет, а кто рассуждал о сладкой мести? Кто стоял главнее – Аннета или Сьюзи? Неясно; ей даже в голову не пришло спросить саму себя, удовлетворившись или разъярившись ответом.