– Катарсиса? – Она скривила лицо; не угадал. – А чего тогда?
– Не знаю я! Не веришь твоим героям – слабые и бесхарактерные они. Слишком много сомневаются и плачутся, не принимая никаких решений. – уверенно проговорила Сьюзи, будто бы действительно в этом разбиралась. – Настоящие же люди не такие. Они даже когда плачут…
– Нет, Сьюзи, ты не права, – ощетинился Эрик, немного посуровев. – причем довольно сильно. О каких людях ты говоришь? Ты знаешь тех, кто не сомневается? Познакомь. Валяй, давай! Мои герои сильные своими слабостями – так, как и в жизни. Они ошибаются и сокрушаются, бредут и … – он повысил голос. Почти кричал, скривившись.
– Эй, слушай, я не хотела… – изменившись в лице, попыталась перебить она.
– …и в этом все их величие, разве нет? Люди не такие! Вы поглядите! Кто не такой? Ты, может? – понемногу закипал Эрик, наливаясь краской. За годы отсутствия Сьюзи совсем забыла, как ревностно он относился к себе и своему творчеству. В плане творчества он был настоящим диктатором – она всегда думала, что все его проблемы из – за нереализованных возможностей; старалась избегать споров с ним, но иногда забывала. – Ты, приехавшая и заплакавшая, увидев меня, Сьюз? Ты, которая уехала, как только появилась та коробка? Боже, Сьюзи! Люди – именно такие, всегда были такими и такими будут! Они слабы, но велики – убедись сама, посмотрев в зеркало! Ты забыла, да? Забыла, Сьюзи, как…
– Эрик, прошу, давай не…
– …разве сложно? Ты, глупая, даже не представляешь всей ситуации, не видишь выходов, не ищешь решений! Зачем ты вернулась, Сьюзи? Ты не собираешься прекращать ту дрянную жизнь – просто тебе так захотелось, и ты даже не подумала, почему! – бушевал он. – Не ищешь решений, хотя они и есть, они рядом, только руку протяни, но нет, не тянешь. Ставишь на весы клубы и списки, хотя надо было поставить две своих жизни – и выбрать наконец! Тебе девятнадцать, черт, а ты мечешься между грязью и тем, чего не существует, хотя давно могла бы…
– Эрик, я умоляю, Боже, пожалуйста, не здесь, я прошу – протянула сдавленным голосом, полным отчаянья, Сьюзи. Она заметила, как женщина, сидевшая в углу и раньше их не замечавшая, покачала головой, метнув в нее взглядом, полном осуждения. Она слышала краем уха, как шептались позади нее. Она со слезами на глазах видела разъяренного уже друга, что чуть ли не кричал, окончательно покраснев.