Начало века выглядит из тверской современности чередой потерь: забыты Николай Сулейкин, Алексей Тверяк, Михаил Козырев, Василий Никифоров-Волгин. За последнее десятилетие, время многочисленных литературных возвращений для всей русской литературы, в Твери не состоялось практически ни одного1. …Притом, что книги многих авторов давно – библиографическая редкость, каждый из них по уровню мастерства и значению для отечественной культуры заслуживает хорошего избранного. В этом, кстати, и качественный итог десятилетней деятельности областного книжно-журнального издательства (ТОКЖИ), сотрудники которого до сих пор не создали ни одного серьезного труда о тверской литературе уходящего столетия.
Между тем, размышления об итогах тысячелетия отвлекают нас от проблем куда более острых и близких по времени и расстоянию.
Тверская литература последнего десятилетия существует в совершенно новых условиях художественной и издательской независимости. За это время региональная культура, лишенная одновременно и корней своих, и идеологических основ, обратилась к разным пластам своего прошлого.
II
Еще не забыто то замечательное время, когда тверская литература будто бы струилась журчащими ручьями, набиравшими свою силу. Появлялись автор за автором, книга за книгой, журнал за журналом, альманах за альманахом. И в сердцах многих поселилась нечаянная надежда, что вот-вот родятся свои Михаилы – Булгаковы и Щедрины.
Но взамен Михаила Афанасьевича явился ловкий литературный клипмейкер Виктор Куликов и дописал «Мастера и Маргариту». А Михаилом Евграфовичем стали называть секретаря местного отделения Союза писателей России Евгения Борисова – не в шутку, а всерьез ежегодно на вручении областной Салтыковской премии.
Е. Борисов и В. Куликов – только два, разумеется, не самых главных писательских типа, оказавшихся в центре литературной жизни провинции в последнее десятилетие, но у них много общего. Это – литературная чичиковщина. В. Куликов зарабатывал романами об «убийстве…» и «убийцах…» Влада Листьева, литературной мертвечиной – сиквелами. Е. Борисов предпочел творчеству литературный официоз.
За последние десять лет, перефразируя Ламартина, тверские литературные Боги пали, но троны освободить не захотели. Быть может потому, что не они нужны творческим людям. …Король голый, а его свита ослеплена белизной листа на его рабочем столе.