Если же говорить о группе, например, о монашеском ордене, то вопрос становится еще более сложным. Как правило, духовность группы берет за точку отсчета духовность одного человека, основателя или учителя, явленную в его жизни, учении и обычаях, в его сочинениях, в том сочинении, которое признано живой традицией группы как нормативное. Таковы артикулы св. Фомы о духовной жизни, великие мистические труды св. Иоанна Креста, сочинения св. Франциска Сальского, «Духовные упражнения» св. Игнатия… Но как сама духовность группы ни в коем случае не останется неизменной и неизбежно будет претерпевать изменения и развитие, так и слово «духовность» будет охватывать все большее число самых разных явлений: определенный набор духовных принципов, форм молитвы и аскезы, иногда даже целую систему, которую группа предписывает своим членам и считает для них основополагающей, практически незыблемой; или же совокупность принципов и обычаев, которые, несмотря на различные индивидуальные особенности, остаются воистину общими для всех членов группы; или же, наконец, ту среднюю величину, тот общий знаменатель, к которому можно более или менее безошибочно свести частную духовную жизнь или учение различных членов группы, тот общий знаменатель, который указывает на общее направление, основные тенденции движения в целом.
Итак, когда на страницах этой книги речь будет заходить о духовности Общества Иисуса, то мы будем иметь в виду прежде всего истинную совокупность основных положений и обычаев, которую может уловить тот, кто изучает духовную жизнь, духовное руководство и сочинения иезуитов: шире и чаще всего упоминаемые принципы, шире всего применяемые формы молитвы, самые распространенные методы духовного наставничества, никоим образом не исключающие различий, порой даже значительных, которые мы будем при случае подчеркивать. Наряду с этой совокупностью явлений мы будем обращать внимание на некоторые черты, авторитетно закрепленные и установленные настоятелями Общества, а в заключительных главах попытаемся свести сказанное к некоему общему знаменателю. Но наша первоочередная задача – собрать и сгруппировать конкретные факты, как они предстают перед нами.
Сам факт, что в Католической Церкви, среди учений наиболее авторитетных духовных учителей, приходится выделять различные школы, едва ли может вызывать сомнения. Прочтите по порядку «Духовные упражнения» св. Игнатия и «Восхождение на гору Кармель» или «Темную ночь» св. Иоанна Креста: оба автора – испанцы XVI в., оба – выдающиеся мистики, наделенные высочайшим даром созерцания, оба апостолы полного самоотречения ради любви, оба – вдохновители богатой и глубокой духовной жизни. И в то же время невозможно не признать: форма их трудов, содержащееся в них учение, вдохновленная ими традиция заметно отличаются друг от друга, хотя и совершенно невозможно себе представить, чтобы кто-то говорил, будто один из них вернее следовал католической традиции, чем другой. Без сомнения, в особенности если рассматривать несколько более обширный ряд учений, то очертания многих школ предстанут куда более расплывчатыми: мы заметим сближения, неуловимые переходы и взаимовлияния, как и расхождения внутри каждой из школ. Соответственно, здесь не может быть речи о жестких рамках или, по выражению дома Пюнье, «особых, исключительных системах, закрытых для посторонних влияний». И все же, несмотря на всю сложность, на все пересечения и взаимовлияния духовных движений, невозможно перепутать друг с другом бенедиктинскую, францисканскую, доминиканскую, кармелитскую, салезианскую и беруллианскую традиции – если брать лишь некоторые наиболее заметные течения, которые уже оставили более или менее глубокий след в общей традиции, а потому лучше поддаются дифференциации. Между этими школами, как и между прочими, и древними и новыми, которые можно было бы к ним присовокупить, ощущаются, улавливаются несомненные различия. В чем именно они состоят? Каково их истинное происхождение?