На столе негромко завибрировал телефон, и, поставив утюг на безопасную грань, Алита подняла трубку.
– Здравствуй, Джек.
– Привет, – смято отозвался сухой голос. – Я, эм… э… Как поживаешь?
– Нормально, – ответила она скорее вопросительно: не для того же он звонит, чтоб узнать, как она поживает.
– Ты… – прорвавшийся наружу искренний тяжелый вздох. – Ты не забирала Вренну?
– Забрала, – раздраженно откликнулась Алита.
Телефон громко зашуршал, когда на том конце, не сдержавшись, выдохнули с облегчением.
– Она… в порядке?
– Да, в порядке. Но ты мог бы и получше следить за нею.
– Ой, ладно тебе. Нашлась великая воспитательница, – фыркнул он, возвращаясь к своему привычному закрытому и язвительному состоянию. – А ты могла бы удосужиться и позвонить мне, чтобы я зазря в ее Гвоздь не мотался.
Алита закатила глаза:
– Всё? Ты узнал всё, что хотел?
– Да, благодарю, до связи, – и телефон часто и нервно запикал.
Возвращаясь к глажке, Алита пересказала разговор Алексею, и тот хмыкнул:
– Ну, хорошо хоть сейчас позвонил поинтересоваться – спустя месяц!
– Да уж, – поддакнула жена, чувствуя, что всё же немного кривит душой. Брат вызывал в ней резкую антипатию, но при этом она понимала, что под его опекой дочь прожила почти всю сознательную жизнь, он воспитал ее, и глупо сейчас заявлять, якобы она, Алита, может лучше позаботиться о ней. К тому же Джек должен был сильно переживать о Вренне, чтобы решиться на такой звонок, и выходит, он уже не тот бесшабашный, жестокий, вредный и глупый подросток, каким она его помнила – значит, он взрослеет.
IV
Мартовская капель сменилась майским солнцепеком, летними грозами и, наконец, августовскими дождями – и всё это время Вренна провела в городе Сплинте с матерью, ее гражданским мужем и двумя непоседливыми детьми. Такое богатство переживаний, открытий, истерик и восторгов было у нее разве что в раннем детстве, когда глаза жадно бегают по камушкам и погремушкам, а руки норовят любую интересную находку засунуть в рот.
Ей было почти впервой спокойное, здоровое общение с людьми, и уж подавно ее совершенно выбивали из колеи дети. Доверчивый взгляд карапуза и испытующий – шестилетнего мальчишки. Что делать с ними, как отвечать на их улыбки? И откуда в них столько притягательности, чем они заслужили ее добрые чувства?
За что ни возьмись – всё в этом городе, в этой квартире было иным. Слышать чужие разговоры по ночам. Видеть из окна оживленный город. Заглядывать в холодильник и замирать в его прохладном облаке, выбирая странную, неизвестную, но вкусную еду. А еще много ягод! Как же она любит ягоды, как же она радовалась раньше, когда Джек привозил ей их в Гвоздь.