С Катаржиной (тоже блондинкой, как вы понимаете) моя жизнь снова
вошла в привычную колею. Я, в общем-то, в ближайшее время,
планировал завести себе новую пассию (поскольку, опять же, начал
привыкать), но возня у шведского трона слегка притормозила мои
планы. Подожду-ка я несколько месяцев, переговорю с иезуитами, а
там видно будет.
Да уж... попал в шкуру принца. Какие там «балы, красавицы»,
жизни бы не лишиться! Хотя, конечно, могло быть и хуже. Что бы я
делал, оказавшись в теле Иоанна VIАнтоновича?
Даже если бы сбежать сумел? Или, скажем, попал бы в КарлаIIИспанского. Само тело хуже, чем тюрьма.
Полагать, что у тебя положение — хуже некуда, это злить богов. Они
быстро докажут, что как раз есть куда. И что если тебе кажется, что
ты достиг дна, прислушайся — возможно, снизу стучат.
Именно поэтому я очень серьезно относился и к урокам
фехтования, и к своей охране. Стопроцентно доверять никому было
нельзя. Даже людям, которые должны быть тебе благодарны. Потому что
это ты считаешь, что должны. А они могут считать иначе. Спас от
нищеты и голодной смерти? И что? Сказали «спасибо», и достаточно с
тебя. Ибо, как гласят «Мартовские иды», «благодарность
скисает в желудке мелкого человека, и ему не терпится ее
выблевать».
Это, конечно, не означает, что я не старался расположить к себе
людей. Еще как старался. В суровом 16 веке было слишком много тех,
кто нуждался в помощи. И кто готов был работать, чтобы улучшить
свою жизнь. Да, не всем было дано быть мастером или даже
подмастерьем. Кто-то пахал, кто-то изобретал, кто-то торговал...
это нормально. Каким бы был мир без авантюристов, способных
пересечь океан и открыть новые земли?
Тот же Витр был первоклассным бойцом. И в охране неплохо
разбирался. Подозреваю, что вспоминал свое прошлое и работал от
противного. Я не раз удивлялся, как у него срабатывает чуйка на
людей. Он нашел мне человека, на которого я смог свалить личину
магистра Бендера.
- Это Лисак. Как боец слаб, но мошенник первостатейный.
Рыжий тип выглядел прожженным плутом, и безуспешно старался
спрятать за отросшими волосами отрезанные кончики ушей.
- Ты считаешь, меня надо ограбить? - удивился я.
- Лисак не может работать как раньше. Ногу ему сломали нехорошо.
Но будет служить, коли найдется работа. Его верность и честность я
сам буду гарантировать.