– Ваши родители были верующими? Чем они занимались?
– Отец рано умер, но я его хорошо помню. Он был очень благочестивым человеком, членом христианской общины, вступил в богомольческое движение, основанное владыкой Николаем. Занимался пчеловодством, получал мед и воск, делал восковые свечи. Подогреет воск, потом раскатает, подготовит, а хлопка-то для фитилей у нас нет. Делали льняные фитили, сеяли лен и коноплю. Из конопли еще изготавливали грубую ткань, шили из нее повседневную одежду, а из льна шили нарядные праздничные рубахи, надевали их, когда шли в церковь. Купить одежду тогда негде было. Лен квасили и мяли, чесали и потом сматывали в клубки. Думаю, и в России в те времена так же было. И вот, брал отец такой клубок и делал фитили, по-другому никак. Я смотрел, как он работает, а мне было два-три года, и тоже возьму немного воска, разомну, сделаю свечку, потом прикреплю ее к стене – и горит свечка перед иконой, пока молимся. Так мы в детстве учились церковному поведению. Потом, когда мне сказали, что владыка Николай хочет, чтобы кто-то из нашего края пришел в монастырь, ответил: «Я пойду!»
– И когда вы отправились в монастырь?
– После окончания начальной школы уже был готов пойти, но не знал, куда и как. Однажды, это было в день святых апостолов Петра и Павла, мои ушли в поле на жатву, я остался дома, смотрел за овцами и ягнятами. Пришел старший брат и сказал (а меня звали тогда Милисав): «Миле, ты собирался в монастырь, если хочешь, иди сейчас, у бабы Каты (так мы все звали владыкину мать, Катарину) гости, которых владыка послал, он и тобой интересовался, можешь с ними пойти». «Пойду!» – отвечаю я. О чем еще было думать? Оставил овец, побежал в дом, умылся, поцеловал порог дома, попрощался с матерью и пошел к бабе Кате, она рядом жила, поздороваться с ней и отправиться с ее гостями в Валево. Бабу Кату все уважали: народ, дети – все. Кроме владыки Николая у нее было шесть сыновей: владыка старший, за ним Стефан, Богосав, Душан, Милойко, Алекса, седьмого не помню, и две дочери – всего девять детей. Сын Душана, племянник владыки, – впоследствии епископ Йован, он много сделал, чтобы сохранить рукописи владыки от уничтожения коммунистами. Все братья владыки погибли во время Первой мировой войны, рано умерли, один владыка остался.