Церемониймейстер явился без опоздания. Впрочем, госпожа Жильберт и не сомневалась, что он сделает всё, как она просила. Зря, что ли, она строила глазки этому маленькому лысому толстячку и даже позволила немного вольностей. Ей нужен был свой человек среди организаторов праздника, который будет в курсе всех новостей и сплетен. Госпожа Жильберт возлагала большие надежды на старшую дочь. У той были все шансы стать избранницей принца. Но ситуацию надо было держать под контролем.
– Тут то, что вы хотели, – Бонифас протянул лист бумаги, испещрённый записями, и приложился к руке.
Мало удовольствия от прикосновения его сальных губ. Но ничего, госпожа Жильберт потерпит. Она не стала брезгливо отдёргивать руку.
– Спасибо, господин Бонифас, – пропела сладко.
– Всегда к вашим услугам.
Она дождалась, когда церемониймейстер оставит её руку в покое, и быстренько пробежала список. Сначала показалось, что никаких сюрпризов – 30 фамилий, которые госпожа Жильберт и ожидала увидеть. Две-три из них опасные конкурентки, но её Сюзон знает их слабые места и хватка у девочки стальная – в мать пошла. В отличие от младшенькой глупышки Шарлоты – папиной дочки.
Однако рано госпожа Жильберт успокоилась. Когда дошла до последней строчки списка – холодок неприятного предчувствия пробежал по спине. Амалия де-Патрис. Де-Патрис – эта фамилия была ей хорошо знакома. Неужели это дочь тех самых де-Патрис? Но как девчонка оказалась в списке? Зачем? Зачем Его Величество пригласил её на праздник? Не может же он в действительности рассматривать её как одну из претенденток на руку сына?
– Господин Бонифас, – обратилась она к бесцеремонно пялящемуся в вырез декольте церемониймейстеру, – не были бы вы так любезны, узнать как можно больше о госпоже Амалии де-Патрис?
– К вашим услугам, – поклонился тот, блеснув лысиной.
3. Глава 3. Лесной родник
Глава 3. Лесной родник
Маркель наблюдал за Амалией с того самого момента, как карета тронулась. Девчонка постоянно прятала глаза. А ему почему-то хотелось поймать её настороженный взгляд испуганного воробья. Сначала она смотрела в окно, потом достала книгу. И затаилась над ней, отмирая только тогда, когда нужно было перелистнуть страницу. Её тонкие запястья на секунду обнажались и снова прятались под тканью ужасной накидки, которую давно бы уже пора было отдать на съедение моли.