Я тут я решил взять слово — надо же показать нахалке, что ее старания по привлечению внимания к своей особе не прошли даром.
— Минутку тишины, — все выжидательно замолкли, и я поднялся. — Я знаю, что такого еще не было, но это не повод, чтобы не следовать традициям. И очередной отбор пройдет так, как ему и положено. Я здесь вижу, — сделал вид, что ищу взглядом пришлую девицу. — Девушку. Ей не высылалось приглашение, но она вполне может стать кандидаткой. Да вы, — поймал ее очень артистичный удивленный взгляд. — Пожалуйста, подойдите.
Она встала, почти шагнула к проходу, но вспомнила, что надо играть, и застыла на месте.
— Давай! Соглашайся! — дергала ее за платье и шептала подруга. — Мне будет спокойнее.
— Нет, — она мотнула головой так, что несколько прядей выпало из прически. Очень эффектно. У нее отрепетирован каждый жест. Я невольно восхитился тем, какую работу она проделала. — Благодарю за оказанную честь и прошу прощения, но это не входило в мои планы, — надменно ответила она, видимо, полагая, что так произведет неизгладимое впечатление.
— И каковы же ваши столь важные планы? — не каждый может выдержать мой взгляд и не отвести глаза или не отступить, но она стояла прямо, будто проглотила кол.
Вдруг в застывшем лице что-то изменилось, дрогнули чувственные губы, при взгляде на них я невольно облизнулся, удлиненные глаза приобрели странное выражение. Заинтригованный, я ждал, что она скажет, но маман все испортила.
— Дорогой! — укоризненно воскликнула она. — Конечно же, это невозможно. Ни я, ни остальные судьи не можем этого допустить!
Парни за моей спиной недовольно зароптали, но никто не осмелился противостоять женщинам, я же стиснул зубы, чтобы сдержать жесткие слова в адрес родительницы.
«Еще немного», — повторял я себе. — «Скоро я избавлюсь от ее опеки. Осталось немного потерпеть, и я буду свободен».
— Мы не знаем, что у нее за семья, какое происхождение! — продолжала маман. — Ты же сам прекрасно знаешь, что те, кто получают приглашение, проходят тщательнейший отбор.
Лицо незнакомки скривилось, и на нем промелькнуло что-то подозрительно напоминающее ехидство.
А вот это уже интересно.