Еще минута! Еще чуть-чуть! Глупое сердце, остановись!
Он не подвел. Пунктуален, на зависть мне, будто имел власть над временем. Словно если куда-нибудь опаздывал мог отмотать его назад, на нужный ему час.
Его статная фигура зашла в мой двор. Парень привычно расправил широкие плечи, ноги стояли на ширине этих самых внушающих плеч, что говорило о его обладателе, как об уверенной в себе личности. Гордый подбородок и прищуренные серо-голубые колючие омуты, что на мир взирали с подозрением, вопреки обманчивой задорности. Лицо этого парня, от которого у меня пропадал дар речи, а мысли путались, смело можно было назвать красивым, но вот говор у этого юноши был еще тот! Палец в рот не клади — по локоть откусит!
Вредный Белов прям как мистер Рочестер! Подумалось мне, и печальный вздох вырвался из груди.
Однако, если мистер Рочестер слался образом угрюмого холодного чурбана, то мой Герман был противоположностью. В нем таилось многое, но он был отнюдь не хмурый. Где бы этот забияка не нарисовался, все ему были рады. Приветствовали оживленными криками и возгласами. Девчонки кокетливо и заискивающе улыбались, а парни с уважением пожимали руку.
Ох, эти мымры! Как же они томно из-под ресниц стреляли глазками! Как же соблазнительно откидывали волосы, обнажая шею! Каждое его появление будоражило меня еще со школы. Возможно, потому что Гера, Герыч или Белый, как его часто называли в своих «кругах», не мог пройти мимо моей скромной персоны и не брякнуть что-то эдакое из ряда вон выходящее.
— Эй, Дуська! — крикнет он и привычно дернет меня за косу. Меня никто не называл Дуська, за исключением, этого пройдохи! — Мышь! — вновь дернет, когда я и глазом не моргну на его своеобразное «приветствие». Он закатит глаза, беспардонно отодвинет стул моего соседа по парте и сядет, исподлобья на меня вытаращившись.
— Скажи, а ты лифчик просто так носишь или там действительно что-то и есть? — и бесстыже уставится на мою грудь.
Тогда я бледнела и краснела. Щеки окатило стыдом, а глазки устремились в пол. Желание прикрыть грудь от обжигающего взгляда было глупым и несуразным. Лифчик скрывала хлопковая белая рубашка, а поверх нее свитер, что привезли мне родители из-за бугра, в качестве утешения их отсутствия в моей жизни.
— Я… — откашляюсь, нервно заправлю прядь за ухо и робко пискну, — не думаю, что этот вопрос уместен.