На постели размером с посадочную площадку для грифона, скомканное одеяло, рядом на прикроватной тумбе зеленоватый кристалл – плата девушки за возможность прикоснуться к его невероятному телу. Там же ополовиненная бутыль с кертерберийским урожая десятилетней давности.
Тряхнув мокрыми волосами, Колин довольно улыбнулся и два раза хлопнул в ладоши.
Откуда-то тут же возник приземистый слуга, всем видом выдающий в себе гнома – коренастого, бородатого и в зеленом камзоле, выглядящем несуразно.
- Я тут, - прогудел он низким, похожим на трубный зов, голосом.
- Прибери тут, - приказал юноша и, подойдя к столику, пригубил кертерберийского прямо из горла.
- Будет исполнено, господин Маккенна - отозвался гном и тут же принялся шнырять по комнате, собирая разбросанные вещи, подбирая осколки разбитых ваз, которые жаркой ночью были опрокинут в порывах страсти.
Пока гном занимался уборкой, Колин скинул полотенце и, вынув из тумбы первые попавшиеся штаны, быстро натянул. Штанами оказались черные брюки из плотного материала, с карманами сзади и спереди, с костяными клепками и ремнем из сыромятной кожи. Пряжку украшает голова мантикоры.
- Там нигде моя рубаха не валяется? – спросил он гнома, когда тот проносился мимо, больше похожий на ворох одежды с ногами.
- Господин Маккенна, - донеслось глухое из вороха, - тут много рубах. И штанов. И белья женского. Вас какая-то конкретная интересует?
- Эм… - протянул Колин озадачено. – Меня интересует чистая.
Из вороха снова раздался глухой голос:
- Тогда вам точно не сюда. Лучше в шкафу посмотрите. Перед вашим приходом вчера я как раз развесил свежую одежду. Горничная на днях ходила в бутик мадам Лолиты и подобрала вам несколько комплектов новой одежи.
Колин с сомнением покосился на говорящий ворох и прошел к шкафу, органично вписанному в стену так, что почти не занимает места в комнате.
- Надеюсь, не как в прошлый раз? – спросил он и отодвинул дверцу. – Я не стану носить розовые рубахи в цветочек только потому, что мадам Лолита считает это модным.
- Не-не! – торопливо прогудел гном из-под одежды и приблизился к шкафу, какими-то чудом умудрившись не задеть вазу рядом. – Я проверял. Черные, синие, белые – одноцветные в общем.
Перед Колином предстал целый ряд рубах, развешанных в порядке цветовой гаммы от белой до черной. Он цапнул самую черную, и влез в нее, оставив завязки на шее небрежно болтаться. Кое-как заправив ее в штаны так, что она все равно просится наружу, он сунул ноги в такие же черные сапоги.