Космач сдернул уздечку, хлестнул поводом.
– Домой! Охранять!
Поди, не сбежит в такой буран… И сам теперь встал на колени, сунулся с головой в снежную яму, чтоб зачерпнуть лейкой.
– Не поклонишься, так и воды не достанешь…
Собаки уже рвали кого&то, ржал в метели бегущий конь, вплетая в голос ветра чувство крайней тревоги.
Пока Космач барахтался в сыпучем пойменном снегу, затем вздымался на гору против ветра, рычанье вроде бы прекратилось, отчетливо слышался лишь плотный, напористый лай возле дома. Наверное, собаки Почтаря выскочили со двора по сугробам и теперь держали кого&то.
И вдруг увидел на своем крыльце очертания громоздкой фигуры, как показалось, в ямщицком тулупе с поднятым воротником. К ногам собака жмется, скулит, а кавказцы зажали с двух сторон, захлебываются от усердия, и вместе с ними Жулик – тянет шею, скалит зубы и только не лает.
Космач поставил лейку с водой, отогнал псов, человек тем временем заскочил на крыльцо.
– Христос воскресе, Ярий Николаевич, – услышал он хрипловатый голос.
Так его звал единственный человек в мире…
– Вавила?.. Боярышня!
– Да я, я это, признал! А думала, не признаешь сразу…
Он мечтал об этой минуте, воображал нечто подобное и все&таки оказался не готов, вместо радости в первый миг ощутил растерянность. Снял и обстучал лыжи, потом взял коня за гриву. Отвел и запер в денник.
В чувство привел его Комендант, вдруг выступив из метели, как черт из коробушки, – вот уж некстати!
– Гляжу, следы свежие по дороге. – Он старался рассмотреть, кто стоит на крыльце под тенью козырька. – Потом слышу – собаки рвут… Я уж подумал, провода снимают!.. А голос вроде один и женский!
– Служба работает, Кондрат Иванович. Вот и гости, не зря звонили.
– Я тебя предупреждал… Ладно, встречай гостью, если что – прикрою, не волнуйся.
Космач взбежал на крыльцо, стал перед странницей.
– Да как же ты здесь? Откуда?..
Крупная, напоминающая волка лайка ощерилась.
– А ты бы не травил собаками да сначала в хоромину пустил и обогрел. Тогда и спрашивал.
За спиной у нее оказалась объемистая парусиновая котомка.
– Прости, – повинился и повел в дом. – Комендант меня смутил… Любопытный.
Держал под руку, чтоб не запнулась в темных сенях о дрова, едва нашел скобку на двери.
В избе она перекрестилась в ближний угол заскорузлым ледяным двоеперстием.